Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

0 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

11 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
3 августа 2011, 16:01 • Культура

Вольные таинства

Вышел первый посмертный труд московского эзотерического гуру

Вольные таинства
@ ruculture.ru

Tекст: Кирилл Решетников

Сплав философской эссеистики и художественного письма – явление не такое уж редкое, но в наше время основательно подзабытое. Эта жанровая комбинация была всецело доступна мыслителю, поэту и переводчику Евгению Головину, московскому эзотерическому гуру. Сборник «Там» оказался первой книгой этого автора, изданной после его смерти.

За пределами относительно узкого круга имя Евгения Всеволодовича Головина, умершего в октябре 2010 года, до сих пор остается неизвестным (в лучшем случае – смутно известным); опыт наблюдения за культурным процессом заставляет подозревать, что в ближайшем будущем ситуация вряд ли изменится. Было бы странно, если бы дело обстояло иначе: Головин – философ-эзотерик, исследователь европейских герметических доктрин, знаток алхимической традиции и оккультизма, книжник-переводчик с изысканнейшими литературными приоритетами. Занимавшие его предметы очевидным образом находятся вне сферы массовых интересов, а кроме того, известность, равно как и материальные дивиденды от любимых занятий, Головина никогда не интересовала.

Перед нами не маргинальные писания отгородившегося от повседневности чудака, а работы влиятельного культуртрегера

Однако идеи московского эзотерического гуру, заданные им мыслительные векторы и исходящие от него духовные вибрации сохраняются и функционируют в не столь уж узких рамках. Более того, не будет ошибкой сказать, что философское и поэтическое творчество Головина влияет на популярный дискурс и даже, как это ни странно, на поп-культуру. Происходит это благодаря другим людям – ученикам, адептам и просто друзьям, некоторые из которых стали публичными персонами, чьи начинания имеют широкий резонанс.

Среди давних поклонников и учеников Головина – такие несхожие на первый взгляд деятели, как философ Александр Дугин и музыкант Александр Ф. Скляр. Есть и другое связующее звено между Головиным и рок-музыкой – активизировавшийся в последнее время герой 1980-х Василий Шумов. Скляровский «Ва-банк» и шумовский «Центр» имеют в своем репертуаре песни на стихи Головина (одна из них – известное в исполнении Скляра «Эльдорадо»); его тексты обнаруживаются также в альбоме «Звездный падл», записанном Вячеславом Бутусовым с музыкантами группы «Кино». Более того, Головин и сам был автором и исполнителем песен; взаимодействие его оккультного бард-рока с творчеством более востребованных певцов – тема для особого разговора.

Основу книги «Там» составляют эссе о поэзии (обложка) (Фото: amphora.ru)

Основу книги «Там» составляют эссе о поэзии (обложка) (Фото: amphora.ru)

Если же вернуться к философии, то популяризуемый Дугиным традиционализм, в частности тексты Рене Генона, открыл для русской аудитории именно Головин. Еще в советские времена, когда и к обычной-то зарубежной литературе доступ был ограничен, философ-полиглот познакомил с работами европейских традиционалистов своих товарищей по интеллектуальному подполью. Вряд ли кто-нибудь тогда предвидел, что через 30 лет традиционалистская терминология будет вовсю использоваться в российских политических дискуссиях, а слова «евразийство» и «атлантизм» станут едва ли не общеупотребительными. Разумеется, Головин не мог не оказаться среди ключевых фигур легендарного Южинского кружка – стихийно образовавшейся группы мистиков и живущих неофициальной жизнью творческих людей, чьим потаенным клубом долгое время служила квартира Юрия Мамлеева.

Весь этот бэкграунд необходимо учитывать при обращении к книгам Головина – хотя бы затем, чтобы понимать: перед нами не маргинальные писания отгородившегося от повседневности чудака, а работы разностороннего гуманитария и влиятельного культуртрегера.

Литературные познания Головина были чрезвычайно обширны. Среди наиболее близких ему тем в истории литературы отчетливо выделяются, во-первых, «черная» фантастика и мистика, включая его любимого Лавкрафта, а во-вторых, различные «епархии» поэтического мира (французские «проклятые поэты», немецкие экспрессионисты, русский Серебряный век).

Основу книги «Там» как раз и составляют эссе о поэзии, едва ли не исключительно европейской. Рассматривая фундаментальные вопросы, некоторые из которых кажутся неразрешимыми, Головин вновь и вновь возвращается к стихам обожаемых им мятежных французов – Бодлера и Рембо, но не забывает также о немецкоязычных классиках XX века Георге Тракле и Готфриде Бенне – каждому из этих двоих посвящен отдельный очерк. На самом деле едва ли не во всех эссе затрагивается, пусть порой бегло, еще множество фигур, и то, с какой легкостью пишущий ориентируется в этой разноязыкой поэтической вселенной, не может не впечатлять.

Кто-то, пожалуй, найдет основания для того, чтобы упрекнуть Головина в бессистемности и бездоказательности, – действительно, при всем академизме подход к обсуждаемым явлениям здесь исключительно вольный. Собственно, примерно такой же, как в других работах философа, собранных в более ранних книгах, будь то «Приближение к Снежной Королеве», «Веселая наука», «Серебряная рапсодия» или ставшая последним прижизненным изданием автора «Мифомания». Головин увлеченно изучает вопрос о взгляде французских поэтов на понятие красоты, довольно субъективно и очень эзотерично рассуждает о роли личных местоимений в новой лирической поэзии и практикует свой собственный, совершенно неочевидный способ смыслового анализа. А иногда и сам превращается из эссеиста в поэта, эффектно перелагая, например, книгу «Таинства луны», написанную неким епископом в шестом веке.

И тем не менее зашифрованные здесь мысли, несомненно, стоят того времени, которое необходимо потратить, чтобы их уловить. Поэтологическая алхимия Головина – едва ли не единственная на сегодняшний день живая и глубокая альтернатива как сухому позитивистскому литературоведению, так и импрессионистичным околопоэтическим излияниям самих поэтов.

Бонусом-вознаграждением тому, кто вникнет и разберется, послужат добавленные в конце неподражаемые мини-рассказы.

..............