Александр Митта: «Моя точка зрения в России непопулярна…»

Рассказал Митта и о разнице русского и западного подхода к профессии кинорежиссера.

– Александр Наумович, как Вы считаете, у нас сейчас есть талантливое молодое кино? Подготовленные к новым кинореалиям кадры?..

У режиссера должно быть три качества. Первое – здоровье, второе – здоровье и третье – тоже здоровье…

– Откуда? Кто их готовит? Никто их не готовит. Молодых ребят учат режиссеры, которых никто не учил, потому что все они воспитывались за железным занавесом.

А в мире в любой продвинутой киношколе преподавание обязательно носит международный характер. В мире не так много педагогов суперкласса, которые действительно могут и должны преподавать. Всего, может, десятка два наберется, и они все расписаны на годы вперед.

Есть, конечно, и собственно преподавательский костяк. Ведь любая школа хороша настолько, насколько хороши ее педагоги. У американских университетов с этой точки зрения большое преимущество – у нас же нет режиссеров класса Питера Джексона, снимающего масштабные картины с большим количеством спецэффектов.

В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе отличные киношколы. У лондонской киношколы репутация очень высокая. У чешской киношколы, может, и не слишком высокая, но для Восточной Европы она достаточно устойчива. Оттуда люди разлетаются по всем съемочным группам Европы; операторы из чешской школы вообще идут нарасхват.

А кого может заинтересовать выпускник русской киношколы? Никого, потому что он ничего не знает. Кинематограф – это не просто профессия, это ремесло.

В Германии, например, где я преподаю, первое, чему учат студентов, – открывают дверь в электронную монтажную. Пока он не освоил электронный монтаж, он никуда деться не может. И вот когда он начинает монтировать, не через плечо монтажера, а сам может смонтировать свою ленту, тогда он может идти дальше.

А у нас же очень низкий уровень технической подготовки.

– То есть, получается, у нас плохое образование?
– Вопрос не в том, хорошее или плохое у нас образование. Вопрос в том, соответствует ли оно международным критериям. Потому что сегодня человек, выходя из европейской киношколы, может пойти работать на телевидение, в художественный кинематограф, рекламу, куда угодно, не уронив репутацию своего учебного заведения. Разве у нас так?

Приведу вам один пример. В немецкой киношколе ректор ставит студенту за хорошую работу оценку ниже, чем, как мне кажется, он заслуживает. Я спрашиваю: «Почему? Это же талантливый парень!» А ректор мне говорит: «Я не могу за него отвечать. Он не был достаточно дисциплинирован в процессе работы».

Работа сегментируется на много этапов: на развитие первоначальной идеи, на ее более подробное описание, на написание синопсиса, тритмента, на подготовительный период, на работу с разными сотрудниками. И всем этим элементам, разбитым на части, и учит западная киношкола.

Как сказал Гете, «чтобы понять целое, надо разбить его на части».

– И у нас так же?

На эту тему
• Кшиштоф Занусси: «Диалог необходим…»
• Шарлотта Брендстром: «Рассказывать истории…»
• Новый Андрей
• Катрин Брейя: «У кино должна быть совесть…»
• Земляничные поляны навсегда

– А у нас это все в куче и у мастера критерием оценки выступает принцип «мне нравится – мне не нравится». Никакой учебы в этом, с моей точки зрения, нет.

Я вообще представить себе не могу, чтобы серьезный европейский педагог сказал своему студенту, что ему что-то там нравится или не нравится. Он же из другого поколения, он смотрит, исходя из других моральных, эстетических и социальных принципов.

Там все судят только по принципу «грамотно – неграмотно». Учеба заключается в этом. Хирург никогда не скажет студенту, препарирующему труп: «Мне не нравится, как ты держишь скальпель».

Он скажет: «Ты плохо продумал план операции. Ты должен сначала четко нарисовать его в воображении, а потом уже двигаться в реальности». Вот это правильный подход.

А у нас такой эмоциональный контакт мастер – ученик. По-моему, это бесперспективно. Приятно, когда ребята, на которых ты время потратил, называют тебя своим Мастером, но я всегда к этому отношусь с большой иронией.

Я понимаю, что это укладывается в стереотипы. А на самом деле я ничему, кроме профессиональных навыков, не учу, и если у меня есть какая-то своя точка зрения, я держу ее при себе. Смешно, я же на два поколения старше своих учеников, как я могу им говорить, что мне нравится, а что нет?

Но эта моя точка зрения в России непопулярна.

– А что Вы говорите своим студентам, какими качествами должен обладать режиссер?
– Повторю слова Джона Форда. У режиссера должно быть три качества. Первое – здоровье, второе – здоровье и третье – тоже здоровье.

Кинематографист – очень тяжелая профессия. Все остальное не так уж и важно. Чем больше они будут отличаться друг от друга, тем лучше. У одного одна идея, у другого – другая.

Режиссер – это прежде всего генератор идей. Все остальное сделают профессионалы. А режиссер должен понимать, как и во что его идеи будут развиваться, как они должны развиваться, чтобы не исказить общего смысла, чтобы стимулировать работу других членов творческой группы.

– А у Вас бывало на съемочной площадке, что Вы не сходились мнениями с другими членами творческой группы?

– Бывало, конечно. Это же естественно! Но я считаю, что режиссер должен уметь увлечь за собой, заинтересовать своей идеей, объяснить, убедить. Приказывать здесь нельзя.

– Есть ли у Вас какие-то любимые нереализованные проекты? Что-то, что Вы всегда хотели снять, но как-то не сложилось?
– Гораздо больше, чем я снял. Кинематограф – медлительная профессия. Но говорить об этих проектах я не буду.

– Чтобы не сглазить?
– Да нет, не в этом дело. Это моя беда – я, как вижу что-нибудь хорошее, интересное, думаю: почему же я это не снял? Но когда приступаешь к съемкам, когда влезаешь в эту трубу, то ничего другого не видишь.

Период между картинами с этой точки зрения – вообще очень плодотворное время; смотришь на мир гораздо более широко, разнообразно, и радости ничуть не меньше.

– А новинки кинопроката смотрите?
– Покупаю в большом количестве.

– Понравилось ли что-нибудь в последнее время?
– Много чего. Почти все последние фильмы, номинированные на «Оскар». «Нефть» – великолепный фильм, «Старикам здесь не место».