Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

13 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

6 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

17 комментариев
15 июня 2010, 21:23 • Культура

«Время больших денег в поп-музыке закончилось»

Артемий Троицкий: Время больших денег в поп-музыке кончилось

«Время больших денег в поп-музыке закончилось»
@ ИТАР-ТАСС

Tекст: Кирилл Решетников

Среди новоиспеченных лауреатов награды, вручавшейся уже в третий раз, – рэпер Noize MC, англоязычный проект Moremoney, группа «Мегаполис» с новым альбомом «Супертанго» и новая группа Сергея Шнурова «Рубль» с лучшим видеоклипом. Музыкальный критик Артемий Троицкий*, главный идеолог «Степного волка» и один из его учредителей, рассказал газете ВЗГЛЯД о своих впечатлениях от третьего сезона премии и поделился мыслями о ее перспективах.

— «Степного волка» в этом году вручали уже в третий раз. Как вам кажется, премия меняется? Чем нынешний сезон отличается от двух предыдущих?
— Я думаю, что любая искренняя премия должна двигаться вслед за музыкальной ситуацией, а до некоторой степени эту ситуацию даже определять. И мне кажется, что со «Степным волком» происходит именно такая история. В этом году все было интереснее, чем в прошлом и позапрошлом, поскольку музыкальная ситуация в стране оживилась. Если раньше доминировали люди более или менее известные: Земфира*, «Мумий Тролль», Шнуров, Ляпис Трубецкой, — то сейчас, в общем-то, господствовала молодежь, и даже Шнуров был с новой группой. Мне это очень нравится. По структуре и концепции премия никак не мутирует, но интенсивно меняется то, за что она вручается, меняется состав и творческий облик лауреатов.

Рэп у нас сейчас более артикулированный, чем рок, в отличие от того, что было раньше

— Однако, например, награду за лучшие тексты третий год получают люди, представляющие рэп или хип-хоп: в 2008 году в этой номинации победил Дельфин, а сейчас уже во второй раз подряд лучшим поэтом признан Noize MC.
— Не думаю, что об этом факте надо судить как-то особо глубоко. Это скорее совпадение. Объективная реальность такова, что рэп у нас сейчас более артикулированный, чем рок, в отличие от того, что было раньше. Это связано, по-видимому, с тем, что все большее количество интересных отечественных рокеров переходит на английский язык, а в рэпе этого пока не наблюдается. А с другой стороны, в области рока не появилось никаких людей, чьи тексты были бы сравнимы по качеству с творчеством кумиров 1980-х. К тому же многие кумиры 1980-х до сих пор живы-здоровы и пишут не самые плохие песни, так что сравнение не в пользу нынешней молодежи. Насколько я знаю, Юрий Шевчук сейчас записывает новый альбом — он уже давно не выпускал ничего свежего. Диск должен выйти в наступающем сезоне. Я надеюсь, что это будет замечательная пластинка, и рассчитываю на то, что эта рэперская линия в номинации «Лирика» будет прервана появлением среди лауреатов Юрия Юлиановича.

— А кто из наших рокеров перешел на английский язык?
— Ну вот, например, даже на недавней церемонии вручения «Степного волка» выступало несколько групп, которые пели по-английски: Moremoney, Нина Карлссон. Кроме того, есть еще масса всяких англоязычных коллективов, самых разных: «Почтальоны Нобеля», Blast, модные группы вроде «Помпеи» или Everything Is Made in China.

— В номинации «Дебют» «Степного волка — 2010» получила группа Padla Bear Outfit. Об этом проекте, как и о дуэте «Лемондэй», часто упоминают в связи с понятием «хипстер». Кто такие в вашем представлении хипстеры и что такое хипстерская музыка в России, если она действительно существует?
— Это мне трудно сказать, потому что я сам не хипстер. Молодые люди всегда склонны идентифицировать себя с каким-то прайдами, племенами, и эта идентификация часто происходит каким-то загадочным и не вполне логичным образом. По-видимому, хипстеры — это некие молодые люди, которых можно встретить и в Москве, и в Питере и которые определенным образом одеваются, определенным образом проводят время в соответствующих клубах. В Москве главный хипстерский клуб — «Солянка». Хипстерам свойственна любовь к иностранной музыке, в первую очередь, естественно, к английской. Но я не очень во все это вникаю. Что касается создателя Padla Bear Outfit Арсения К., то я слышал, что он у хипстеров в почете. Может быть, он и сам хипстер, не знаю.

— Часто ли в поле зрения премии попадают музыкальные проекты, о которых вы благодаря этому узнаете впервые?
— Да, это происходит постоянно. Так было и в прошлом году, и в этом. В таких случаях я звоню членам жюри и прямо их спрашиваю: а кто вот это такой? А это? Особенно это касается, естественно, тех имен и названий, которые появляются более одного раза.

— Бывают ли случаи, когда ваше мнение резко расходится с выбором жюри?
— Конечно. Кардинально мое мнение с выбором жюри расходится редко, поскольку жюри все-таки в основном сформировано мною. Я понимаю, что это за люди, более или менее представляю себе их вкусы, уровень их экспертизы. Настоящих, больших разногласий с ними у меня нет, но по мелочи... Если взять 16 лауреатов, то из них я бы дал премию в лучшем случае половине, а скорее всего, даже и меньшему количеству.

— Почти любая успешная премия рано или поздно вырабатывает свой формат, систему предпочтений и антипатий, начинает последовательно благоволить к одним явлениям и игнорировать другие. Есть ли у «Степного волка» шансы избежать такого пути, или он тоже неизбежно станет в какой-то степени ангажированным?

— Я задавался этим вопросом, причем задавался с самого начала, когда еще только задумывал эту премию. Конечно, не все в моей власти. Я не могу волевым решением перекраивать результаты работы жюри. Но по крайней мере я отдаю себе отчет в существовании той опасности, о которой вы говорите. Я не хочу, чтобы премия тем или иным образом форматировалась и становилась предсказуемой, и со своей стороны буду прикладывать какие-то усилия для того, чтобы она таковой не стала. Думаю, что в первую очередь нужна ротация членов жюри.

Если взять 16 лауреатов, то из них я бы дал премию в лучшем случае половине, а скорее всего, даже и меньшему количеству

— А сейчас она происходит?
— Сейчас — нет, хотя жюри постоянно пополняется за счет новых людей. Если в первый год оно состояло из четырех или пяти участников, а во второй примерно из десяти, то на этот раз в нем было уже около 20 человек.

— Как вам кажется, актуальна ли сейчас музыка с политическим посылом? Впечатление такое, что вроде бы актуальна, но в последнее время приходилось слышать мнение, что люди от политики устали, так что злободневность в музыке уже не вызывает такой живой реакции, как раньше.
— Я не слышал жалоб на то, что кому-то надоела политически острая музыка. Чувство, что надоела политика, есть всегда, потому что это, вообще говоря, пакость. Что же касается политической музыки, то у нас ее почти не было на протяжении последних 20 лет, в отличие от 1980-х годов, когда это была довольно модная тема. Лишь недавно эта линия как-то возобновилась, стали появляться первые ласточки — скажем, группа «Барто». Оживились Василий Шумов и Михаил Борзыкин. Сейчас вот есть еще Noize MC. Но это по-прежнему ничтожная часть того, что у нас появляется. Я бы сказал, что политически артикулированной музыки в России до сих пор сильно не хватает.

— Верно ли предсказание, что Интернет с его возможностями распространения музыки вот-вот уничтожит музыкальную индустрию? И если да, то хорошо это или плохо?
— Я считаю, что Интернет уничтожает музыкальную индустрию в том виде, в каком она подошла к началу XXI века. Но это не значит, что Интернет убивает музыкальную индустрию вообще. Просто под его воздействием она мутирует почти до неузнаваемости. Думаю, что носители — и виниловые, и компактные — будут производиться и в дальнейшем. Но их тиражи упадут не в разы, а на порядки, и они станут продукцией в первую очередь для коллекционеров, а также для профессионалов — самих музыкантов, ди-джеев, медийщиков. А остальные будут пользоваться новой системой бытования музыки, и она будет намного проще. Музыка станет гораздо более доступной, чем раньше — и в физическом отношении, и в денежном.

— Как будут складываться в 2010-х отношения музыканта и рынка? Правда ли, что грядет эпоха декоммерциализации?
— Отношения музыканта и рынка будут складываться более гибко, чем раньше. Но музыкантам и всем людям из музыкального бизнеса надо будет четко понять одну вещь: время больших денег в поп-музыке закончилось. Всех этих миллионов и десятков миллионов, которые плавали в этом бизнесе в 1970-е, 1980-е и 1990-е, уже не будет.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом

..............