Оксана Синявская Оксана Синявская Опыт 1990-х мешает разглядеть реальные процессы в экономике

Катастрофичность мышления, раздувающая любой риск до угрозы жизнеспособности, сама становится барьером – в том чтобы замечать возникающие риски, изучать их природу, причины возникновения, и угрозой – потому что мешает искать решения в неповторимых условиях сегодняшнего дня.

6 комментариев
Джомарт Алиев Джомарт Алиев Мы разучились жить по средствам

Кредиты – это внутренние ограничения, которые люди сами накладывают на себя. Добровольно и осознанно или же вынужденно, не вполне понимая последствия. Первое свойственно взрослым, второе больше характерно для молодежи.

0 комментариев
Сергей Миркин Сергей Миркин Режим Зеленского только на терроре и держится

Все, что сейчас происходит на Украине, является следствием 2014 года и заложенных тогда жестоких и аморальных, проще говоря – террористических традиций.

4 комментария
13 июля 2007, 16:20 • Культура

Ну что, Айс?

Ну что, Айс?
@ topos.ru

Tекст: Владислав Поляковский

Не лишним будет заметить, что и в заглавие-то вынесен вовсе не «эрос Степановой», а «эрос Лямпорта». Так что, в какой-то степени – это все о нем, причем блестяще вылезло все, что автор, как водится, сказать не хотел, но сумел: тяга к либидо неотразима, телесный низ у человека всегда проявляется.

От редактора отдела культуры. Внимание литературной общественности к последнему тексту Ефима Лямпорта, посвященного состоянию современной поэзии, заставило нас еще раз вернуться к этой теме. Теме современной поэзии и правил поведения внутри сетевого сообщества.

Недовольных тоном статьи Лямпорта было столь много, что я предложил в своем блоге откликнуться всех заинтересованных в разговоре на эти темы. Первым откликнулся поэт и эссеист Владислав Поляковский. Иные мнения (обоснованные и аргументированные) тоже приветствуются, в наших общих интересах продолжить этот важный сегодня разговор на должном уровне. Приглашаю все заинтересованные стороны к сотрудничеству и конструктивной полемике.

Резкость некоторых высказываний и суждений Ефима Лямпорта требует извинений перед стихийно, не по своей воле, вовлеченными в этот разговор людьми, в частности перед поэтом Марией Степановой. Что я и делаю от своего лица и от редакции газеты «Взгляд».

Дмитрий Бавильский

Существует такой анекдот: турок жалеет русского, мол, «как ви плохо живете, какая у вас бедность, наверно, у вас очень много дураков», ну а русский ему и отвечает – ага, только у нас их турками называют.

Это я к недавно опубликованной в настоящем издании статье г-на Лямпорта , ответ на которую редактор отдела культуры Дмитрий Бавильский обещал опубликовать, - что, вероятно, и сделал.

В хорошей компании

Увы, автор, проживающий, как стало известно, в Нью-Йорке, мог бы быть и почестнее обойтись с контекстами

Попробуем разобраться. Г-н Лямпорт написал эдакий булгаринский труд на, по всей видимости, случайно выбранного современного поэта. Под всеми его статьями (а в послужном списке у него еще и подобный выпад в адрес «Нью-Йоркера» , так что г-жа Степанова в неплохой компании) отмечено перечисление розог – стало быть, цикл его статей изначально позиционируется как совокупность подобных пасквилей. С одной стороны, такая стратегия должна быть выгодна ресурсу, который, как многие заметили, какое-то время назад несколько изменил общую политику.

В самом деле, г-н Бавильский в частном постинге в своем блоге весьма рад, что «многие заметили существование отдела культуры в газете "Взгляд" только лишь через два с половиной года».

Это, увы, факт – редко кто комментирует удачные обзоры и рецензии, зато Булгарины остаются в памяти народной подчас не в меньшей степени, чем Белинские с Писаревыми.

Понятно, что если статья написана, значит, она кому-то нужна. Понятно, что мы, в массе своей, не думаем о свойствах и признаках времени, в которое живем: например, о том, что степень нашей реакции и поддержки в значительной мере формирует наш же ежедневный контент.

В России люди, к вящему сожалению, мало приучены к ответственности: зачем ходить на выборы, если результат и так ясен, зачем вообще высказывать свое мнение, если оно ничего не решает. Меж тем, как во всех цивилизованных странах цивилизованность их есть прямое следствие участия и озабоченности собственного же населения. Потому и живем так, что никто не пошевелится.

Получается, что направление пасквиля получает большую отдачу, чем разумная рецензия, а стало быть, априори, более выгодна для ресурса, который в любом случае стремится к высокому рейтингу.

Ладно, про Герострата все помним, а ну как Артемиду почтить забвением? Ну а так как в информационном сообществе любая реакция – суть пиар, вариантов у нас немного.

Однако они есть. Текст Лямпорта состоит из двух частей. В первой автор скорбит о почившей в бозе русской поэзии, ставшей уделом «отстоя» и всяких «недочеловеков».

Коллега Кузьмин справедливо подметил в своем же блоге, что и сам Лямпорт, мягко говоря, не доктор наук. К русской литературе, однако ж, это не имеет никакого отношения, равно как, впрочем, и сам г-н Лямпорт со своими «великими» предшественниками.

Во второй части оный г-н рассуждает о эросе и либидо в творчестве Марии Степановой, приходя к неутешительному для себя выводу, что раз его возбуждает, значится, никак нет-с, не поэзия. «Не айс», видимо.

Не лишним будет заметить, что и в заглавие-то вынесен вовсе не «эрос Степановой», а «эрос Лямпорта». Так что, в какой-то степени – это все о нем, причем блестяще вылезло все, что автор, как водится, сказать не хотел, но сумел: тяга к либидо неотразима, телесный низ у человека всегда проявляется.

В самом деле, неудовлетворенный эрос – страшная штука, если уж заставляет автора-медиума «под диктовку эроса» кропать подобные тексты, – и в этом г-н Лямпорт обнаруживает значительное отличие от своих предшественников на популистско-«критическом» творчестве.

К сожалению, как нам скоро станет ясно, этого мало.

Не айс!

Лямпорт, конечно, знал, что писал и зачем. Чуть ли не единственная идея его текста заключается в том, что поэзия подобная степановской, а также сопутствующий литэстеблишмент повинны в девальвации поэзии в России.

Увы, автор, проживающий, как стало известно, в Нью-Йорке, мог бы быть и почестнее обойтись с контекстами: кому, как ни ему, следовало бы представлять себе контекст американской литературы?

Выдвигаемые им условия существования поэзии вполне у Степановой наличествует (да он это и не опровергает), а в вину он ей ставит грубость и безыскусность приемов. Тогда как на самом деле особенность текстов Степановой – в их своего рода специально кодированной герметичности, которую автор, норовя пнуть, не мог не заметить.

Однако ж про это он ничего не сказал. Почему? Думается, в голову не пришло – для американской литературы это-то норма, как-то и не сообразил, что еще и за это плюнуть можно было бы, в русском-то контексте.

Этот-то факт и выдает автора с головой – Булгарин (Шайтанов, Невзглядова и далее по списку) из него тоже неважный, уж те не пропустили бы.

Плохо, видать, подготовился.

А все потому, что как следует из относительно недавнего интервью поэта Елены Фанайловой, русской литературе давно пора осознать себя как contemporary art.

Собственно, во всех остальных литературных, вроде как, странах это уже произошло. Дело в том, что в той же Европе оный арт пользуется едва ли не большей популярностью в массах, чем классическое искусство.

У нас же, «благодаря» семидесяти годам, изуродовавшим пейзаж русской культуры, такой эволюционный шаг покуда обходится без публики. Что ж, характерно, разрыв между автором и читателем в России и составляет в среднем те же 70 лет. Вряд ли мы тут на коленке придумаем, что с этим делать. Поэта сделать можно, читателя нельзя.

Зато, как нельзя более очевидно (в этом плане Лямпорт, конечно, наибольшую «услугу» оказал сам себе), что жанр пасквиля, хоть и пользуется еще определенным вниманием, но здорово теряет в весе. Да и жанр этот, видимо, тоже просто так в руки не дается.

С этих высот феноменальная аляповатость выдвигаемых автором обвинений в ущербе «настоящей поэзии» выглядит как-то несолидно по сравнению с трудами его коллег, скорее уж как шутка или мистификация. И мало кто в литературных кругах изначально готов воспринимать это всерьез; вне же этих кругов данный текст в любом случае нечитабелен, т.к. повествует о предмете и вовсе неизвестном.

Собственно, как сообщает один из комментариев к статье, смысла в ней не больше, чем «нагадить посреди МакДональдса в знак протеста против войны в Чечне».

Спасибо, конечно, что напомнил г-н литераторам, кто они, по его мнению, есть, нам было очень интересно услышать мнение столь выдающегося и известного на весь мир современника.

Однако сам текст от этого хоть какого-то проблеска осмысленности не приобретает, зато здорово приобретает в узнаваемой привычным советскому прошлому взглядом желтизне окраски. Ближе, правда, к цвету детской неожиданности – со скидкой на время.

Ну а раз уж на этом факт существования подобного текста в природе и исчерпывается, то неплохо бы вспомнить полезную рекомендацию не ходить к Смирдину.

Лучше вникнуть, наконец, в реалии информационного мира и заняться делом. Например, почаще вспоминать о праве и возможности влияния на формируемый контекст. Тогда и досадные лепешки на променаде, глядишь, не будут с утра радовать глаз.

..............