Звери диковинные, разные

Представленный в музее Прокофьева перформанс Владимира Смоляра «Бестиарий» – генеральная репетиция оперы. Да, да, именно оперы. Мы так привыкаем к словам, вернее, к их значениям, порой удивляясь несовпадению с привычным… Как так – поэты читают стихи под музыку, называя это оперой? А опера прежде всего означает «сочинение», «драма или комедия, положенная на музыку».

Репетиция оркестра

Научиться писать короткое и в то же время драматическое произведение, чтобы в две минуты уложить роман

Вот и «бестиарий», позабытый средневековый жанр описания реальных или мифических животных в стихах, возродился вновь в новой для него форме. Собирая, а скорее вбирая в себя не только зверей, но и поэтов, композиторов, художников.

Двенадцать диковинных животных, придуманных двенадцатью поэтами. Владимир Аристов, Игорь Вишневецкий, Мария Галина, Марианна Гейде, Вадим Месяц, Андрей Родионов, Мария Степанова, Андрей Тавров, Борис Херсонский, Шиш Брянский и Аркадий Штыпель. Двенадцатым должен был быть Дмитрий Александрович Пригов, скоропостижно скончавшийся летом. Но поэты не умирают – остался записанный для репетиций голос.

Пять композиторов придумали музыку: Сергей Загний, Владимир Мартынов, Федор Софронов, Ольга Субботина и Антон Ровнер. В исполнении «Ансамбля ХХ век» под руководством Марии Ходиной.

Разрушая клетки

Двенадцать диковинных животных, придуманных двенадцатью поэтами

Автор проекта Владимир Смоляр считает, что идея абсолютной ценности личности и ее свободы выражения привело к такому разнообразию творцов, что стало практически невозможно понимание друг друга даже в рамках одного и того же вида искусства. Литераторы, музыканты, художники перестали олицетворять направление искусства, олицетворяя только себя. Каждый сам себе зверь, сам себе жанр.

«Первая ассоциация, столкнувшись с современной поэзией и поэтами, – говорит Смоляр, – дремучий лес, наполненный диковинными зверьми».

Собрав вместе не только поэтов, но и музыкантов и художников, он хочет если не разрушить, то хотя бы поколебать границы между жанрами, между людьми.

Так и вышло. Перформанс как генеральная репетиция оперы стал, по сути, репетицией разрушения границ. Отсюда и неровность действия, и осторожность музыкантов в момент, когда начинали звучать слова.

Поэтому самым органичным зверем был «Летучий волк» Пригова. Звучавший в записи голос, звучавшая в записи музыка Владимира Мартынова, исполненная ансамблем OPUS POSTH под управлением Татьяны Гринденко.

«Живой звук» остальных компиляций стихов и музыки был рваный. Поэты то прислушивались к произносимым ими же словам, то уступали место музыке. Кто-то говорил тихо, прикрываясь листочком с текстом давно выученного стиха. Кто-то пытался победить музыку, выкрикивая слова, отчаянно жестикулируя и мимикрируя, захватывая зрителя зрелищем такой битвы.

Музыканты играли хорошо, ровно. И только дирижеру Вячеславу Валееву, пропускавшему все сквозь себя, удалось стать центром перформанса. Тем идеалом, презревшим межжанровые границы. Он был органичен и неотразим в своей пластике.

Из всех искусств важнейшим является процесс

На эту тему
• Дмитрий Пригов. Последние вопросы
• Одинокий Гласс в пустыне
• Роберт Уилсон: «Тайна всегда на поверхности»
• Покрывало Майи
• Игорь Манцов: Записки оперного маньяка

Но не подумайте, что все было плохо и я ругаюсь. Именно это и было интересно. Попытка соединиться, услышать друг друга отражалась в лицах, слышалась в словах, звучала в музыке.

Ведь в искусстве главное – не только результат, в данном случае сыгранная опера. Немаловажен, а подчас и первичен сам процесс. В этом и заключается перформанс. Можно было отрепетировать, никому не показывая, и явить готовую оперу «Бестиарий». Нам показали самое интересное, то, что обычно остается за кулисами, – творческий спор, столкновение жанров.

После перформанса я поговорила с автором проекта, с поэтами, музыкантами, задавая практически одни и те же вопросы. Все отвечали разное, в основном о себе, о себе в проекте, о положении поэзии или музыки в целом. Но сходились в одном – необходимо разрушать границы, соединяться, прорастая новым жанром.

– Насколько сложно делать такие перформансы? – спросила я у Владимира Смоляра
– Это невыносимо сложно. Посмотрите, тут собрался настоящий зверинец. Поэты, которые друг друга за поэтов не считают, музыканты. Кот и лев в одной клетке. Только стоящий в центре зала дирижер – как некий идеал того, что должно быть.

– Как родилась идея проекта?
– Все достаточно просто. Современное искусство всегда представлялось мне неким бестиарием.

– Как удалось соединить, уговорить, сподвигнуть?
– Проект построен на энтузиазме, на инициативе. Поэтапно. Поэт сочиняет стихотворение и читает на диктофон, композитор слушает и рефлексирует. Я, как художник, слушаю это все и пытаюсь увидеть в поэте зверя, отразив на фотопленке.

– Что будет дальше с проектом? Он обрастет костюмами, декорациями?
– Дальше перформанс превратится в нормальную оперу. Насчет внешних деталей пока не знаю. На репетиции были художники, режиссеры, возможно, из этого родится что-то. Разные люди не считают это оперой или бестиарием. Главное, что я так считаю.

Разговоры после

Композитор Антон Ровнер

– Небольшие по времени произведения сложней писать?
– Сложней, поэтому это и надо делать. Был повод мне как композитору не распыляться, не растягиваться. Научиться писать короткое и в то же время драматическое произведение, чтобы в две минуты уложить роман. Как про Вебера говорили, что он пишет роман в одном вздохе. В минимуме дать максимум. К тому же было интересно попробовать выражать слова в музыке.

– Такой проект – шанс для современного академического композитора выйти к публике?
– К сожалению, классический академический и авангардный академический жанры не востребованы большим количеством населения. Не всегда находятся исполнители. Не всегда есть проекты вроде этого. Композиторы слишком варятся в своем соку, что способствует узости восприятия. Хорошо, когда возникает такое сотрудничество музыки и слов. Музыка становится слышна в контексте широкой культуры, и это ей на пользу.

Поэт Вадим Месяц

– Если честно, я боялся, скептически ждал, что получится как всегда – «поэты у микрофона под музыку». Как по радио. Но получилось гораздо большее, что пока не оформляется в слова.

Поэт Игорь Вишневецкий

– Сегодняшний вечер удался?
– Наша культура слишком разрознена по группам, подгруппам.

Задача заключалась в том, чтобы свести как можно больше поэтов и композиторов и представить стилистическую разноголосицу. Но, мне кажется, получилось единое пространство, даже несмотря на элемент некоей неизбежной нестыковки из-за такого количества не просто участников, а личностей. Но мы это будем делать не один раз. Кроме того, это попытка завоевать другое пространство, отличающееся от пространства чистой словесности.

– Будет ли развиваться проект?
– Безусловно, необходимо развивать дальше. Перегородки, существующие в искусстве между профессиональными сообществами, должны быть сняты. И нужно повышать социальную значимость того, что мы, поэты и композиторы, делаем. Потому что мир воспроизводит сам себя, отказываясь понимать социальную неадекватность такого воспроизведения. Сложно говорить об адекватности. Ну, вот сегодня был забит зал, вроде бы аншлаг, а на самом деле это человек двести. Аншлаг будет, когда придет несколько тысяч.

Руководитель «Ансамбль ХХ век» Мария Ходина

– Ваш ансамбль новый, но уже так хорошо сыгран, подобран…
– В ансамбле играют студенты института им. М. М. Ипполитова-Иванова, где существует уникальная кафедра современного исполнительского искусства. К сожалению, академическую музыку XX века знают очень мало, музыканты не востребованы. Наша задача – это изменить.

– Как вам сегодня игралось, какой опыт приобрели?
– У нас есть опыт общения с рядом авторов – Сафронов, который преподает в институте, Ровнер, Субботина – выпускница нашего института. Неожиданности начались во время соприкосновения с текстом. Мы никогда не работали со словом. Это впервые.

Сегодня было много нивелировано в музыке ради того, чтобы был донесен текст. Под сурдинку выравняли в одной динамике, а ведь произведения сильные, разные. Заканчивался текст, начинались аплодисменты, а музыка еще идет. Тут еще много работы, и внутри, и со зрительским восприятием.

Послесловие

Вместо итога скажу так – это интересно.

Правда, справедливости ради стоит еще добавить, что интересно – зрителю, хоть немного подготовленному. А значит, опять границы. Но в то же время – новая цель. Если опера «Бестиарий» состоится как результат, у нее есть все шансы одолеть новую вершину.