Ирина Алкснис Ирина Алкснис Нетерпимость к воровству у государства объяснимо выросла

В России растет число расследованных коррупционных дел. Прошедший год показал, что никакие должности не дают индульгенцию, даже если это замминистра, министры или губернаторы. Это указывает на общие изменения мировоззренческих подходов в госуправлении.

13 комментариев
Евдокия Шереметьева Евдокия Шереметьева Почему дети застревают в мире розовых пони

Мы сами, родители и законодатели, лишаем детей ответственности почти с рождения, огораживая их от мира. Ты дорасти до 18, а там уже сам сможешь отвечать. И выходит он в большую жизнь снежинкой, которой работать тяжело/неохота, а здесь токсичный начальник, а здесь суровая реальность.

38 комментариев
Борис Джерелиевский Борис Джерелиевский Единство ЕС ждет испытание угрозой поражения

Лидеры стран Европы начинают понимать, что вместо того, чтобы бороться за живучесть не только тонущего, но и разваливающегося на куски судна, разумнее занять место в шлюпках, пока они еще есть. Пока еще никто не крикнул «Спасайся кто может!», но кое-кто уже потянулся к шлюп-балкам.

5 комментариев
23 марта 2006, 15:58 • Культура

К чему стадам дары свободы…

К чему стадам дары свободы…
@ ИТАР-ТАСС

Tекст: Алена Данилова

Достоевский – один из важнейших авторов в карьере Гинкаса. В разные годы он неоднократно обращался к «Преступлению и наказнию», ставил «Записки из подполья». Знаменитый эпизод знаменитого романа на сцене МТЮЗа – во всех отношениях кульминационная точка его романа с Федором Михайловичем.

Гинкас принадлежит к той категории театральных худжников, для которых спектакля без идеи не существует. Любая его постановка – это мысль, глубокая, обдуманная в мельчайших деталях долгими ночами, выстраданная и наконец воплощенная.

Квинтэссенция

Кама Гинкас
Кама Гинкас

Однако «идейный театр» нынче немоден и трудноосуществим за отсутствием общезначимых идей. В современном обществе, дезинтегрированном во всех отношениях, тяжело обнаружить актуальную, одинаково острую для большинства проблему.

Материал, избранный для нового спектакля Гинкасом, – сложнейший сам по себе. Причем не только в качестве основы театрального зрелища. Легенда о Великом Инквизиторе, сочиненная Иваном Карамазовым и рассказанная им Алеше, – длинный, непростой для чтения, перегруженный философскими и религиозными тезисами текст.

Вложить его в уста актера – огромный риск и испытание не только для исполнителя, но и для зрителя. Игорь Ясулович в роли Инквизитора и Николай Иванов в роли Ивана Карамазова, на долю которых пришелся основной груз спектакля, справились блестяще.

А ведь им пришлось по сути не играть конкретных героев, создавая живой образ, характер, но на протяжении двух с лишним часов быть рупорами достоевско-гинкасовской философии. Впрочем, конечно же, были в спектакле и живые образы, и подробное актерское переживание, и все, что только заставляет любоваться актером на сцене.

Вслед за Иваном Карамазовым Гинкас решил поведать своему зрителю историю о том, как в Севилье в XV веке Христос появился и был арестован по приказанию Великого Инквизитора. И еще о том, как между ними состоялся спор, в ходе которого Христос молчал, а Инквизитор говорил. Спор был о человечестве, право которого на счастье защищал Инквизитор, утверждая при этом, что счастье и свобода несовместимы, и, следовательно, свобода – не божественный дар, а худшее из наказаний. У Достоевского долго говоривший Инквизитор очевидно проспорил молчавшему Христу. Однако сам Кама Гинкас в этом далеко не уверен.

Духовное и материальное

Сцена из cпектакля «Нелепая поэмка»
Сцена из cпектакля «Нелепая поэмка»

Главный и весьма ехидный образ декорации спектакля работы Сергея Бархина – лес струганых деревянных крестов, увешанных, как гирляндами, четками и подпертых стремянками.

Человечество представлено толпой калек, которые собственным примером подтверждают слова Инквизитора о людской слабости, глупости, подлости, и недостойности. О том, что они – стадо, которому «дары свободы» ни к чему.

Для пущей наглядности и широты охвата Гинкас привесил на грудь своим калекам телевизоры, которые в нужные моменты начинают демонстрировать то горы трупов как пример достижений свободной воли, то многочисленных жалких представителей рода людского.

В качестве той самой актуальной идеи, близкой большинству, которой так нехватает современному театру для единения зрителей, Кама Гинкас избрал тему несовершенства человечества и мира в целом. Устами Инквизитора он обвиняет, предостерегает и угрожает: «Свобода, свободный ум и наука заведут их (то есть нас – А. Д.) в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих, другие непокорные, но малосильные, истребят друг друга…»

«Нелепая поэмка» – страстный глас вопиющего в пустыне. Спектакль исполнен безупречно, но его посылы, скорее всего, не достигнут цели, а вопросы не найдут ответа.

Литературоведы и исследователи не без причин считают легенду о Великом Инквизиторе некой аккумулирующей точкой всего творчества Достоевского, эпизодом, в котором сосредоточились идеи, так или иначе возникающие во всех его книгах. Неоднократно высказывалось и удивление – почему, мол, из этой гениальной поэмки, затерявшейся на просторах «Братьев Карамазовых», не сделать отдельное произведение?

А вероятно, потому, что автор понимал – точно описанный Инквизитором «человек разумный» не захочет впитывать чужие горькие мысли в такой опасной концентрации. Вот и Гинкас предложил зрителям разжевать эту крайне неприятную на вкус, хотя, может быть, спасительную пилюлю, не дав ей и глотка спасительной воды.

И где гарантия, что публика проявит сознательность и не станет яростно отплевываться?