Игорь Караулов Игорь Караулов Русские за рубежом тоже выбрали Россию

Люди, уехавшие из страны в последние годы, проходят трудную школу, в которой проясняется их отношение и к загранице, и к родной стране. Собственно, мы все проходим такую школу, но у них это прямо-таки интенсив.

2 комментария
Ирина Алкснис Ирина Алкснис На выборах президента ценится каждый голос

В силу феноменальной активности граждан, благодаря очередям на избирательные участки в самых разных уголках света, выбор России неоспорим – и для нас самих, и для остального мира. На таком фоне западные заклинания о непризнании их результатов выглядят просто жалким лепетом.

0 комментариев
Сергей Миркин Сергей Миркин Для Донбасса это были необычные выборы

Выборы для многих жителей Донбасса подобны именинному пирогу на день рождения. Мой товарищ из Донецка сказал, что, проголосовав, окончательно почувствовал себя полноценным гражданином России – хотя паспорт получил в 2020 году.

3 комментария
11 ноября 2015, 15:40 • Авторские колонки

Сергей Худиев: И палачи, и жертвы той эпохи мертвы

Сергей Худиев: И палачи, и жертвы той эпохи мертвы

Выяснение того, что произошло на самом деле и какие из этого надо сделать выводы, в пространстве общественной дискуссии превращается в скандал на коммунальной кухне. Можно ли уйти от этого? Да.

Разговоры латвийских политиков о желании получить с России компенсации за сталинские репрессии, споры вокруг станции, названной в честь цареубийцы, демонстрации 7 ноября с портретами Сталина – все это создает впечатление, что прошлое вполне себе еще живо и кусается, и нам предстоит решать, что с ним делать.

А платите нам за жертв НКВД!» – «А вы нам тогда за латышских стрелков!

История – очень тяжелая наука. Прошлое всегда полно зла и горя. Как для нашей страны, так и для других стран. Мы живем в падшем мире, полном жестокости и несправедливости.

Увы, оглядываясь на прошлое, мы неизбежно обнаруживаем там вещи, которых предпочли бы не видеть – и не только мы. Гражданин любой страны – той же Латвии, или Британии, или США, какой угодно, обнаружит какой-нибудь местный вариант «а у вас негров вешали», какие-нибудь свои скелеты в шкафу.

У нас нет выбора в отношении прошлого; у нас есть выбор в отношении того, как к нему относиться. Можно создавать «институты национальной памяти» и заниматься каталогизацией обид для последующего предъявления кому следует – они нам, мы им.

Латышские стрелки (фото:РИА Новости)

Латышские стрелки (фото: РИА «Новости»)

«А платите нам за жертв НКВД!» – «А вы нам тогда за латышских стрелков! И за латышских карателей во время войны! И, кстати, просто интересно, куда вы в те бурные годы подевали всех своих евреев? Не хотите и за них кому-нибудь заплатить?»

Многие этим активно занимаются – какой-то части восточноевропейского электората это интересно. Хотя выстраивать национальное самосознание на культе обиженности… вряд ли получится здоровое национальное самосознание. Нынешнему поколению русских не приходит в голову предъявлять претензии нынешнему поколению немцев – а если бы мы такие претензии стали высказывать, это выглядело бы скорее жалко и недостойно.

Но для некоторых латвийских и других восточноевропейских политиков это, по крайней мере, претензии, обращенные вовне – за пределы национальных границ.

Внутри России осмысление исторических трагедий ХХ века, революции, Гражданской войны и особенно репрессий порождает странное разделение. Одни люди объявляют себя душеприказчиками жертв и предъявляют претензии от их имени; иногда полагая себя даже прямыми потомками страдальцев, а своих оппонентов – потомками палачей. Правда, после того, как кто-то залез в генеалогии и выяснил, что с предками у всех по-разному, эта идея заглохла.

Но предъявлять претензии от имени жертв отсутствие родства по крови не мешает. Возникает вопрос – кому. Тройкам особого совещания? Лагерной охране? Стукачу-соседу? Все эти люди давно уже мертвы, как и их жертвы.

От России в целом ожидается, что она должна покаяться и признать свою вину перед душеприказчиками жертв. Возможен и более прицельный перенос вины – на ФСБ, которая объявляется преемницей НКВД, на «путинское большинство», еще на какую-то группу политически чуждых граждан.

Какую это вызывает реакцию? Требования тех же латвийских политиков большинством у нас воспринимаются с неприязненным недоумением.

В самом деле – вот я сижу, никого не трогаю, внезапно является некий иностранный гражданин и требует с меня платить и каяться по поводу преступлений, в которых я точно не участвовал, потому что тогда до моего рождения оставались еще десятилетия. Как, впрочем, и до рождения требовательного гражданина, который лично пострадать от этих преступлений не мог при всем желании.

Но даже если гражданин наш, его претензии выглядят не менее странно. И они порождают похожую раздраженную реакцию – ах, хотите, чтобы мы тут платили и каялись за преступления Сталина? А вот не было никаких преступлений! А если кого и расстреляли, то за дело!

Замок защелкивается, и между двумя полюсами загорается эклектическая дуга – душеприказчики жертв нашли надлежащих преемников палачей, и вот они друг друга обличают со всевозрастающим праведным гневом.

Выяснение того, что произошло на самом деле и какие из этого надо сделать выводы, в пространстве общественной дискуссии превращается в скандал на коммунальной кухне. Можно ли уйти от этого? Да.

Прежде всего – отказаться рассматривать историю в качестве резервуара претензий. И палачи, и жертвы той эпохи, за очень редкими исключениями, мертвы. Жертвы никого не уполномочили предъявлять претензии от их имени кому-то из наших современников. Вина палачей является личной и не может никому вменяться «по наследству».

Требовать от кого-то платить и каяться за преступления, имевшие место задолго до его рождения, за злодеяния хоть НКВД, хоть латышских легионеров, хоть Тевтонского ордена, хоть хана Батыя – абсурд.

Если мы откажемся от этого, мы сможем обрести в истории источник мудрости, а не претензий. В прошлом совершались страшные, кровавые дела. Мы можем рассмотреть почему и как не допустить такого в будущем.

Мы обходимся без претензий к нынешнему поколению немцев. Мешает ли это нам заниматься историей Великой Отечественной войны? Напротив, помогает. Потому что история – это одно, а «национальная память» – это совсем другое.

..............