Максим Кононенко: Вспышка сверху

В социальных сетях и СМИ активно распространяется история челябинской учительницы Юлии Карбышевой. Эта учительница, увидев за окном вспышку, как от ядерного взрыва, загнала учеников под парты, а сама стала открывать стеклянные двери, чтобы те не вынесло ударной волной. Когда же волна пришла и выбила стекла, никто из учеников не пострадал. Лишь самой учительнице порезало палец.

Потому что отряд, который никуда не едет, – это уже не отряд, а так – поселение

Слов нет, учительница – молодец, и я один из первых голосую за присвоение ей государственной награды за выдержку и хладнокровие. Для того чтобы о ее поступке узнали как можно больше людей. Чтобы как можно больше людей вспомнили, что именно надо делать при вспышке.

А ведь нас учили этому в школе, помните? Вспышка слева. Вспышка справа. Лечь ногами к вспышке, руки под себя и ждать прохода ударной волны. Отчего же практически никто в Челябинске не сделал так, как эта учительница? Отчего же все, наоборот, бросились к окнам смотреть на «неземное свечение»?

Конечно, можно посетовать на уровень образования. Теперь, мол, такому не учат. А те, которых учили, всё позабыли, потому что не проводятся регулярные массовые учения по гражданской обороне.

Можно предположить, что никакая вспышка в небе даже подсознательно не ассоциируется у современного человека с ядерным взрывом. Потому что с ядерной угрозой покончено. Нам никто не угрожает, мы никому не угрожаем, а поскольку в ядерную войну и 30 лет назад никто особо не верил (соответствующим образом относясь ко всей этой «гражданской обороне»), то теперь уж и вовсе. И если за окном что-то вспыхнуло, то это не ядерный взрыв. И надо бы посмотреть.

Но мне кажется, что истинная причина влечения к вспышке иная. И причина эта, как ни странно, подобна изложенной в совершенно идиотском скетче американского телевизионного шоу Saturday Night, где жительница русской глубинки в вязаной кофте и платке говорит: «Метеорит, забери меня отсюда!»

Вспышка – это последняя инстанция для русского человека. Только вспышка может решить все вопросы. Потому что русское общество – это общество фатума. Мы живем в состоянии постоянного Апокалипсиса. Здесь дело не в Путине абсолютно и не в большевиках – мы живем в состоянии Апокалипсиса исторически. Всю тысячу лет. Александр Андреевич Проханов считает, что русский народ от имени человечества выполнял грандиозные задачи по освоению неудобиц, уничтожению фашизма и  выходу в космос. А мне кажется, что русский народ – альтер эго еврейского. Евреям Господь дал заповеди. У русских Господь эти заповеди заберет, когда надо. Евреи были яслями современного человечества, мы будем его похоронной командой. И, кстати, большевики здесь всего лишь один из эпизодов по передаче этой мессианской задачи.

Надеюсь, теперь вы понимаете связь между запретом усыновления русских детей иностранцами и падением метеорита в Челябинске. Речь, собственно, не о запрете как таковом (мало ли принимается абсурдных решений), а об отношении общества к таковому запрету. Общество ведь с этим запретом согласно!

Но ведь оно согласно не потому, что русское общество столь жестоко, кровожадно и всё такое. Нет! Просто русскому обществу на каждого конкретного ребенка глубоко наплевать. И именно поэтому у нас такое количество беспризорных. И такой низкий уровень усыновления. И такая чудовищная криминальная смертность детей. И самоубийства. Потому что есть единственное время, когда слеза ребенка не имеет никакого значения. Это время Апокалипсиса. Во время Апокалипсиса волнует только трубный зов, а более – ничего.

И мы теряем себя колоссально. Мы потеряли культуру, мы потеряли современность. Мы почти 200 лет прожили с разницей в две недели с Европой. Мы пьем, колемся и нюхаем дрянь. Мы убиваем друг друга табуретками и ездим по дорогам без правил. Мы не ремонтируем эти дороги, мы приумножаем дураков и миримся с климатом. Мы уже в масштабах цивилизации делаем то, что показали нам комиссары в 20-х. Они тогда говорили, что очищает огонь революции. Но теперь-то мы знаем, что очищает огонь Апокалипсиса.

«Отряд не заметил потери бойца, – написал в 26-м Михаил Светлов. – И «Яблочко»-песню допел до конца».

Мы – это и есть тот отряд. Отряд капитана Воронина, который едет неизвестно откуда и неизвестно куда. И неизвестно зачем. Но он едет, ибо в этой езде весь смысл отряда. Потому что отряд, который никуда не едет, – это уже не отряд, а так – поселение.

Впрочем, мысль об особенности русского пути, состоящей в том, что путь есть, а конца у него – нет, я уже много раз формулировал. Ошибочно, как выясняется, формулировал. Потому что конец-то у нашего пути, оказывается, вполне себе есть. Этот конец – вспышка света. Одна большая вспышка света на всех. А не только для Челябинска одного.

И мы ждем эту вспышку. И в ожидании этой вспышки нам, в общем-то, на всё наплевать. Мы поем свою «Яблочко»-песню и обязательно допоем ее до конца.

И я, честно говоря, не могу вам сказать, хорошо это или плохо.

Потому что это просто так есть.