Михаил Бударагин: О платном образовании

Спор вокруг реформы системы учреждений социальной сферы, запущенной Минфином, в основном ведется вокруг платности (или бесплатности) среднего образования. По ЖЖ гуляют страшные истории о том, что бесплатными в школе останутся несколько предметов, а за остальные учителя будут брать деньги. Источник рассказа – классический пример из серии «одна бабка сказала», ни о каком сокращении предметов речи в законе не идет.

Теперь если и можно что-то изменить, так это срочно сформулировать ответ на самый простой и самый главный вопрос: каким именно должен быть выпускник школы?

Это ничуть не мешает мифу о «платном образовании» (а заодно и медицине, конечно) распространяться со скоростью лесного пожара. Бороться с этой легендой не имеет никакого смысла: любые здравые рассуждения Александра Когана будут выглядеть заведомо слабее заявлений Оксаны Дмитриевой о том, что «бабушке придется платить 500 рублей за анализы». Коган апеллирует к разуму, Дмитриева – бьет по эмоциям, и кому какое дело до того, что «приватизации бюджетных учреждений» не будет, когда речь идет о бабушке.

К слову сказать, миф о «введении платной медицины» никого уже не цепляет. Минимально обеспеченные горожане (те самые, что сейчас постят в ЖЖ ссылки на «список платных школьных предметов») давно уже не пользуются бесплатными медицинскими услугами. Себе дороже. Почти полностью коммерциализировалось, например, лечение зубов: я за последние лет пять не видел ни одного человека, который ходил бы к «бесплатному дантисту». А там, где бесплатная медицина существует, она работает так, чтобы больной сто раз захотел умереть – только бы прекратить это издевательство над природой людской.

В детской поликлинике города Великий Новгород, чтобы записать ребенка к специалисту (например, ортопеду), нужно прийти в определенный день недели (например, во вторник) в определенное время (например, почему-то, с 17 до 18), отстоять безумную очередь и получить от тетки в окошке бумажку с датой приема. Дата – обязательно на следующей неделе.

А, предположим, сделать простенький сайт поликлиники, где каждый несчастный родитель мог бы по номеру полиса ребенка зарегистрироваться и записаться на прием – это категорически невозможно. Потому что бесплатно же. В очередь, сукины дети, в очередь.

Самый важный вопрос реформы: кто же в результате должен выйти из школьных стен? (фото: ИТАР-ТАСС)

Удивительно, но к стоматологу я записывался исключительно по телефону, в тот день, когда мне это удобно, и на тот день и то время, когда я могу прийти. Никто мне не тыкал, никто не смотрел на меня из окошка, как на врага. Возможно, в России есть какая-то бесплатная медицина, но ее качество таково, что все уже давно смирились с тем, что легче заплатить. Жить-то охота.

Никакого бесплатного образования по существу тоже давно уже нет. Вранье о том, что кто-то учится «за так», распространяется, скорее, из какого-то идиотского чувства обиды: вот, мол, все у нас за деньги, так хоть детишки-то пусть бесплатненько.

Критика новой реформы с позиций «бесплатного образования» лжива просто потому, что подразумевается существование полностью финансируемой государством средней школы, от которой государство теперь решило отказаться. Такой школы нет в природе. Родители платят не только за учебники, охрану, ремонт, дополнительные занятия, школьную форму (там, где она есть), но и – косвенно – вообще за физическое поддержание школы хоть в каком-то приличном виде.

Реформа – пусть и довольно криво – пытается бороться не только с вопиющей неэффективностью школ (среднее образование, во-первых, просто устарело, во-вторых, бесполезно для поступления в вуз и, наконец, в-третьих, зачастую просто вредит ученикам – трудно как-то смириться с тем, что в прекрасном городе Шелехове старшеклассники избивали престарелую учительницу физкультуры – это ж нужно подростков довести до такого скотского состояния), но и с повальным враньем о «бесплатности». Разумеется, когда коллективному «нашему человеку» говорят: «Да ты, брат, и так платишь, причем, очевидно, за какую-то фигню», он обижается. Но строить критику реформы на обиде – так дело не выгорит.

Главная слабость преобразований, которую не видят сторонники «бесплатности», состоит вовсе не в том, что «школа станет за деньги», а в том, что отныне тем же школам придется «предоставлять услуги», суть которых никто внятно сформулировать не в состоянии.

Потому что никто так и не объяснил, а кто же должен выйти из школьных стен? Будущий продавец мобильных телефонов, инноватор, существо с массой комплексов и психозов, бессмысленный мажор, рабочий буровой станции, солдат, респектабельный буржуа, алкоголик, специалист «во всем понемногу» или человек с золотыми руками? Кто-то должен выйти. Для того чтобы это произошло, раньше просто платили какие-то деньги, теперь будут давать какие-то «госзаказы».

И все останется, как раньше, просто деньги, которые давались втемную, теперь будут проходить через бухгалтерию, и Алексею Леонидовичу Кудрину, любящему порядок, будет счастье.

Стоило ли только ради этого затевать реформу – большой вопрос, но задавать его нужно было, конечно, раньше. Теперь если и можно что-то изменить, так это срочно сформулировать ответ на самый простой и самый главный вопрос: каким именно должен быть выпускник школы?

Разумеется, ни учителя, ни Минобр, ни страждущие бесплатного образования сделать это не в состоянии.

И если раньше у нас была условно бесплатная бессмысленная школа, то теперь ей на смену идет платная бессмысленная школа, главным недостатком которой широкая общественность видит «платность», а не отсутствие смысла.

Ну, хоть врать о бесплатности перестанем – и то радость, конечно.