Виталий Иванов: «Цветная революция» в Иране?

В минувшую пятницу в Иране состоялись президентские выборы. Как и предполагалось, убедительную победу одержал действующий президент Ахмадинежад. Он получил 62,6% голосов, в то время как его главный соперник Мусави – только 33,8%. Но самое интересное, как теперь принято, началось после выборов. Сторонники Мусави принялись бурно протестовать, а сам проигравший – жаловаться. Прежде в исламской республике такого не случалось.

За Мусави, нисколько не скрываясь, стоял Хашеми Рафсанджани, похоже, рассматривавший эту кампанию как «третий тур выборов 2005 года

Чтобы ответить на вопрос, возможна ли «цветная революция» в Иране, нужно вначале определиться с понятием. Что есть «цветная революция»? Упрощенно, это имитация настоящей революции. Содержательно она представляет комбинацию
1) внутриэлитного конфликта, спровоцированного или углубленного национальными выборами,
2) внешнего вмешательства, выражающегося в открытой ставке на одну из сторон конфликта, оказании ей политической, информационной и организационно-финансовой поддержки, а также
3) массовых протестных акций, организуемых той стороной конфликта, на которую поставили внешние инстанции, представляемых как «народное» возмущение – как правило, против «фальсификации выборов».

Если еще проще, то «цветные революции» суть внешнеполитические операции западных правительств (и окологосударственных, парагосударственных и даже частных структур) направленные на смену неугодных или надоевших режимов и/или лидеров в зарубежных государствах. Для таких операций необходимо наличие организованной элитной оппозиции, готовой к «сотрудничеству» и при этом пользующейся сколько-нибудь серьезной популярностью у населения либо способной ее завоевывать. Еще одним условием является слабость режима, его неспособность защищать себя и суверенитет своей страны. Выборы – прекрасный повод для нанесения удара, поскольку режим оказывается максимально уязвимым. Голосование актуализирует тему народовластия, каковую оппозиция может перехватить и оседлать, организовав «акции прямого действия» и т. п. Все это мы видели в Сербии, Грузии и на Украине.

И еще одно принципиальное дополнение. Выводить народ на улицы, организовывать протестные митинги, добиваться пересмотра итогов выборов, а также специально наряжать и раскрашивать активистов и волонтеров, как прекрасно известно, придумали задолго до «цветных революций». Просто в 2000-е соответствующие технологии, если угодно, усовершенствовали и популяризировали в глобальном масштабе. Особенно мир впечатлили картинки с майдана, демонстрировавшиеся по CNN и пр. Теперь «майданы» могут устраивать все и повсеместно. Не нужны ни западные инструкторы, ни западные идеи. Это ж форма, под которую подгоняется совершенно любое содержание.

В этой связи, кстати, ни киргизскую бузу 2005 года, завершившуюся свержением Аскара Акаева, ни недавний «кишиневский погром», ни продолжающиеся уже третий месяц грузинские «народные гуляния» нельзя записывать в «цветные революции». Поскольку Запад их не организовывал и не «заказывал», это, так сказать, местное творчество.

Ни о каком внешнем вмешательстве в дела этой страны говорить невозможно (фото: Reuters)

Теперь, собственно, про Иран. С суверенитетом там все в порядке. Ни о каком внешнем вмешательстве в дела этой страны говорить невозможно. Желающих, конечно, достаточно, но у них руки коротки, да и с ресурсами сейчас плоховато. Максимум, что способен делать Запад, – транслировать выгодные ему интерпретации происходящего через свои СМИ. Не так уж и мало, если учесть, что в Иране активно смотрят западное телевидение и пользуются Интернетом. Но для «решающего» вмешательства этого совершенно недостаточно.

Это уж не говоря о том, что ни один мало-мальски влиятельный иранский политик не пойдет на прямое сотрудничество с Западом. О кандидатах на президентский пост, партийных лидерах, и говорить нечего. Для них это равносильно самоубийству.

Нужно еще кое-что разъяснить про иранскую политику и непосредственно текущую ситуацию.

1. Президент там лишь глава исполнительной власти, не более. Глава государства – рахбар, избираемый пожизненно из числа авторитетных шиитских факихов, т. е. богословов-законоведов, специальным Советом экспертов (в свою очередь избираемым на прямых выборах). Рахбар обладает огромными формальными и неформальными полномочиями, в том числе силовыми. Должность эта изначально вводилась специально под лидера исламской революции 1979 года аятоллу Хомейни, яркого харизматика и аскета, правившего Ираном до 1989-го. Его преемник, аятолла Хаменеи, харизмой не обладает, но тем не менее уже 20 лет крепко держит бразды. Ни одно важное решение не может быть принято без его одобрения.

2. Иранская духовная, политическая и экономическая элиты отнюдь не монолитны, политикум разделен на конкурирующие, а то и враждующие формальные и неформальные партии, кланы, коалиции. Их соперничество проецируется, разумеется, и на президентские выборы.

3. Президентские выборы – демократические и реально конкурентные. Рахбар может не допустить выдвижения нежелательных кандидатов, но он не контролирует конечный результат. Ну, или, скажем, не вполне контролирует.

4. Ахмадинежада, радикала и популиста, значительная часть политикума активно не любит. В частности, его злейший враг – самый богатый человек в Иране аятолла Хашеми Рафсанджани, бывший президентом в 1989–1997 годах и ныне возглавляющий Совет экспертов и Совет по определению государственной целесообразности. В 2005 году он хотел вернуться в президентское кресло, но проиграл Ахмадинежаду, изначально казавшемуся аутсайдером, во втором туре.

5. Ахмадинежад, естественно, не «сирота». Он считается ставленником или по крайней мере союзником командования Корпуса стражей исламской революции – «пасдаранов». Это республиканская гвардия, формально подчиненная непосредственно рахбару (ее генералитет контролирует значительные активы). Да и сам Хаменеи, как утверждают, неофициально поддерживал Ахмадинежада в 2005 году. В пику Хашеми Рафсанджани, с которым у него довольно сложные отношения.

6. Хотя Хаменеи и его окружение вряд ли в восторге от деятельности Ахмадинежада (экономист и администратор он, мягко говоря, неважный), они нуждаются в противовесе Хашеми Рафсанджани и, конечно, не могут игнорировать интересы «пасдаранов», да и самого президента, «пустившего корни». А главное, им совершенно ясно, что для сдерживания ползучей вестернизации страны необходим консервативный харизматик, способный воплощать одновременно «народность» и державность. Ахмадинежаду, конечно, очень далеко до Хомейни (да и он не принадлежит к духовенству). Но кем его заменить?

Именно поэтому Хаменеи еще на старте кампании поддержал Ахмадинежада, на этот раз публично и недвусмысленно.

7. Хаменеи также снял с дистанции Хатами (формально тот снялся сам), президентствовавшего в 1997–2005 годах, нажившего себе репутацию «иранского Горбачева» (никаким «Горбачевым» он, к счастью, не стал, но его политика в перспективе вполне могла проложить путь какому-нибудь горе-реформатору). Собственно, тем самым рахбар фактически назначил Мусави единственным кандидатом антиахмадинежадовцев и реформаторов.

Хатами бы тоже проиграл. Но, возможно, с меньшим отрывом. К тому же его возвращение в большую политику вызвало бы неадекватный резонанс, вряд ли желательный. С другой стороны, за Мусави, нисколько не скрываясь, стоял Хашеми Рафсанджани, похоже, рассматривавший эту кампанию как «третий тур выборов 2005 года». Снять «его» кандидата (и оставить Хатами соперником Ахмадинежада) было невозможно. Да и сам по себе Мусави человек очень и очень заслуженный (был успешным премьером во время ирано-иракской и пр.) и в отличие от Хатами ничем до недавнего времени не запятнанный.

Трудно пока судить, какие цели ставят перед собой Хашеми Рафсанджани и Мусави, организуя протестные выступления. Они срывают зло? Хотят помотать нервы своим обидчикам? Добиваются от них неких компенсаций и гарантий? Или реально пытаются переиграть ситуацию? И насколько они контролируют своих сторонников? Достоверной информации маловато. Хотя, что бы там ни было, Хаменеи на уступки не пойдет. Его поручение Совету стражей конституции перепроверить результаты выборов не должно никого вводить в заблуждение – он сам уже поздравил Ахмадинежада с переизбранием.

И даже если вдруг в Иране случится революция, то она, как и в 1979-м, будет именно революцией, и именно иранской революцией. А никакой не «цветной» постановкой.