Дмитрий Соколов-Митрич: Еврейский аршин

Я имею в виду уже основательно забытую сегодня операцию «Размежевание», когда в одностороннем порядке Израиль вывел свои поселения из сектора Газа и западного берега реки Иордан. В качестве жеста доброй воли, в режиме полной и безоговорочной капитуляции. Это называлось «территории в обмен на мир». Честно говоря, до тех событий я был о евреях лучшего мнения.

Нынешняя война — это не только стремление обезопасить себя от палестинских ракет. Наверное, Израиль ведет нынешнюю войну не против арабов, а за Израиль

Сегодня я не готов обвинять израильтян в «развязывании войны против несчастных арабов». Я даже сейчас наберусь смелости и скажу, что я в этой войне на стороне Израиля. Просто потому, что могу себе представить, как бы мы поступили, если бы после нашего прощания с Чечней, Дагестаном, Ингушетией, Калининградской областью и Курильскими островами с этих территорий на нас полетели бы ракеты. И еще потому, что видел черные лица арабов-христиан из Бейтлехема (Вифлеема). Черные не от рождения, а от постоянного страха и безысходности. Еще 15 лет назад их там было в три раза больше, чем арабов-мусульман. Теперь с точностью до наоборот. Спасибо ХАМАС и пророкам его. Вместо компромисса ради мира и развития они выбрали путь вечной войны, которая поедает их же собственный народ.

Но вернемся к нашим евреям. Мое мнение об умственных и организационных способностях высококвалифицированного израильского государства изменилось не сейчас, а тогда – в августе 2005 года. В те дни чуть ли не единственным местным телеканалом, который выступил резко против «Размежевания», стал русскоязычный RTVI. Каналы, которые вещают на иврите, играли в уравновешенность мнений. При том что сам народ Израиля понимал, что происходит страшный идиотизм. Вы будете смеяться, но получается, что голос еврейского народа в те дни звучал по-русски.

Логику действий правительства не понимал никто – ни «пейсатые», ни умеренные, ни советские евреи-раздолбаи, не понимали ее даже армия, полиция и журналисты. И до сих пор эта логика остается загадкой. Похоже, ее просто нет и не было. «Голубые дали» – так окрестили «Размежевание» русскоязычные жители Израиля, имея в виду, что «дали» – это глагол, а «голубые» – те, кто действует под государственным флагом страны.

Мы с великим фотографом Сергеем Каптилкиным в те дни были в секторе Газа. Видели, что происходит в еврейских поселениях. Мы таращили глаза и пожимали плечами, поражаясь удивительной загадочности еврейского народа.

– Для нас это такой же шок, как для вас распад Советского Союза, – сказал мне израильский солдат, который пришел в поселение Неве-Дкалим, чтобы воевать против своих соплеменников.

В переводе с иврита «Неве-Дкалим» означает «пальмовый оазис». Местные кибуцы были очень похожи на турецкие пятизвездочные отели. Особенно в эти странные дни. По дорожкам бегали сотни людей, забирались на крыши, размахивали флагами и что-то кричали, как будто праздновали карнавальную ночь. В Талмуде написано: «Не переставай жить даже тогда, когда над твоей головой занесен меч». Вот они и не перестают.

На самом деле этим людям было очень больно – впервые в истории Израиля еврей гнал еврея.

– Что вы будете делать, когда за вами придет человек в военной форме? – спрашиваю у местного жителя Шлому Шераби, отца пятерых детей.

– Мы с ним обнимемся, поплачем, а потом сядем в автобус и уедем отсюда, – отвечает загадочный Шлому и тут же объясняет, почему. – Я не подниму руку на еврея!

– Так почему же не уйти добровольно?

Наверное, Израиль ведет нынешнюю войну не против арабов, а за Израиль (фото: ИТАР-ТАСС)

– Я не хочу, чтобы мои дети говорили про меня, что я покинул землю Израиля добровольно. На земле Израиля еврей должен жить – это земля Бога, а не Шарона. Я уйду только по принуждению. Но сопротивляться этому принуждению я не буду. Потому что за мной придут евреи. Если бы на их месте были люди другого народа, здесь уже давно была бы война.

Шлом Шераби – это само миролюбие по сравнению с его соседями. Неве-Дкалим было одним из самых радикальных еврейских поселений в секторе Газа. Когда солдаты ЦАХАЛа все-таки начали операцию по выселению, их встретили горящими автомобильными покрышками и балончиками с краской. Через пару дней и солдат израильской армии стали называть «кандинскими», и бронемашины тоже – поскольку все они были размалеваны по уши. Воюя против своих, поселенцы предпочитали лить не кровь, а краску. В ответ солдаты ЦАХАЛа брали их за руки за ноги и выносили из сектора Газа, не забывая аккуратно придерживать у них на головах кипы – чтобы не упали.

– Это страшная глупость, – говорил мне ортодокс Дэвид Бейли, выходец из СССР. – Если бы 30 лет назад я знал, что это произойдет, я бы не стал эмигрировать.

– Это страшная глупость, – вторил ему бульдозерист, который приехал сносить кибуц Пэат Садэ (поднятая целина). Каждый дом в этом поселении уже был помечен «куф» – девятнадцатой буквой иврита. Она означала, что дом полностью очищен от жителей и их имущества. Можно сносить. – Когда евреи пришли сюда, здесь был один песок, – скрипя зубами, сказал бульдозерист. – Когда мы уйдем отсюда, здесь тоже останется один песок. Раньше я на своем «Ди-найне» сносил только палестинские дома. И даже в страшном сне не мог представить, что буду сносить дома еврейские.

– Это страшная глупость, – еще раз услышал я эту фразу от бывшего бизнесмена из соседнего кибуца Ганэй Таль (Роса в саду) Иосифа Фишхаймера. Он приехал сюда собрать свои вещи. Выглядело это так: Фишхаймер ходил по дому и тыкал пальцем в то, что ему нужно. За ним следовал солдат, который забирал эти вещи, складывал в коробки, упаковывал и грузил в машину. Я мысленно сравнил эту церемонию с тем, как покидали свои дома русские жители Душанбе, Грозного и сотен других городов, в которых они оказались кинутыми собственной страной. Я рассказал об этом Иосифу – он не поверил.

– «Размежевание» – это страшная глупость, – в который раз повторил Марк Барон, хозяин сувенирного магазина в Иерусалиме и бывший советник Шарона. – Как так? Взять и отдать огромный кусок своего государства за призрачные надежды о мире. А если мира не будет – чем завтра торговать будем? Но дело даже не в этом. Дело – в психологическом надломе. Мы были Израилем, а стали «этой страной». Я в свое время уехал из СССР, потому что хотел жить в «моей стране», и я жил в ней 30 лет. А теперь моя страна стала «этой». Кому теперь верить? Только виагре.

Наверное, нынешняя война – это не только стремление обезопасить себя от палестинских ракет. Наверное, Израиль ведет нынешнюю войну не против арабов, а за Израиль. За ту страну, которая была до размежевания. Которую тоже нельзя было понять умом, но в которую хотя бы можно было верить.