Дмитрий Соколов-Митрич: Дорога смерти

«Бои под Ржевом еще не закончились» – первое, что приходит в голову, когда въезжаешь по ней на территорию Тверской области. От Шаховской до Зубцова еще можно ехать с нормальной скоростью, хотя уже очень жалко подвеску.

После Ржева разгоняться быстрее шестидесяти получается лишь мелкими перебежками – и тут же приходится расплачиваться за это наездом на очередные колдобины, выбоины и промоины. С каждым километром кажется, что хуже быть уже не может, и, тем не менее, дорога становится еще хуже. Оленинский, Нелидовский, Западнодвинский и Торопецкий районы – это уже самая настоящая катастрофа. Крейсерская скорость – 20 километров в час.

Вопрос, жалеть или не жалеть подвеску, уже не стоит, потому что если ее не жалеть, то придется вызывать эвакуатор уже через пару километров. «Highway to hell». «Мама, мы в аду!» Дорога смерти: до подвески ли тут?

Убиенная трасса никогда не умирает одна. Она тянет за собой все живое

Я видел в России много плохих дорог, но, как правило, это были «просто плохие дороги». Что такое «просто плохая дорога»? Это, например, такая дорога, на которой глубокая колея и много колдобин, но в светлое время суток между ними всё-таки можно лавировать на скорости 70–80 километров в час. Ну да, иногда на пару секунд придется выскочить на встречку, иногда все-таки угодить колесом в очень злую яму, но при всём при этом то, чем ты в этот момент занимаешься, еще можно назвать ездой на машине.

Еще один вариант «просто плохой дороги» – это так называемая «стиральная доска», но такая, по которой все-таки можно ехать по принципу: «Больше скорость – меньше ям» – и быть уверенным, что доедешь до места назначения. «Просто плохой дорогой» можно даже обозвать убитую наповал полосу асфальта, но при условии, что она называется не федеральной трассой, а имеет какое-нибудь полупроселочное значение.

Такого рода дорожный беспредел уже как-то легализовался в нашем сознании. Мы, конечно, материмся, но все-таки едем и даже иногда умудряемся не нарушать правил. Но трасса «Балтия» нынешней весной – это за гранью даже среднероссийского понятия о добре и зле. В том виде, в котором она сейчас существует, эта федеральная дорожка убивает не только подвеску у машин, но и последние остатки патриотизма в головах водителей.

Государство, в котором так выглядят главные транспортные артерии, не может называться даже страной третьего мира. По крайней мере, так кажется, когда на первой скорости перекатываешься с колдобины на колдобину и позади у тебя уже 7 часов такой езды. И с каждой минутой всё больше хочется сделать этой стране какую-нибудь гадость – например, уехать из нее и не вернуться. Или хотя бы отстегнуть ремень безопасности.

Участок в 190 километров между Ржевом и Торопцем я ехал ровно сутки минус 10 часов на ужин, сон и завтрак. Ночевать остановился в мотеле «Загородный дом». Хороший такой мотель, уютный, продуманный и недорогой.

На каждом углу висят ящики для замечаний на тему сервиса. Обслуживающий персонал приветливый, но на шутки типа «а давно ли «мессершмидты» улетели?» реагирует нервно.

Я видел в России много плохих дорог, но, как правило, это были «просто плохие дороги» (фото: rtwrider.net)

– Мы тут скоро зубы на полку положим, – пожаловалась мне горничная. – У нас уже неделю назад половину работников сократили. Почему? А вон, посмотрите на трассу – тишина. Люди перестали по ней ездить. Даже дальнобойщики предпочитают делать крюк по Минскому шоссе. Сюда попадают либо те, кому нужно именно в здешние места, либо кто не знал, в каком состоянии это дорога, и, как говорится, попал.

Убиенная трасса никогда не умирает одна. Она тянет за собой всё живое. На протяжении 200 с лишним километров тверского участка «Балтии» свернута вся придорожная торговля, закрыты временно или уже навсегда многие кафе и закусочные, барахтаются из последних сил гостиницы, мотели и санатории, скучают операторы бензоколонок, несут убытки перевозчики, которые теперь вынуждены делать крюк в сотни километров, мучаются дачники, которых угораздило купить дома в этой местности.

Когда я в последний раз проезжал здесь полтора года назад, мне запомнилась очень милая закусочная перед самым Торопцем, которую держали муж с женой. Ее теперь нет. В Нелидовском и Западнодвинском районе то и дело попадались торговцы охотничьими трофеями, домашними заготовками, пирожками, бутербродами, чаем из самовара. Их теперь нет. Не видать проституток и торговцев бензиновыми чеками.

Даже гаишники, которые тогда мирно паслись на обочинах, теперь забились по постам ДПС и носу не кажут на свои асфальтовые делянки. Превышение скорости в этих местах – это уже из области фантастики.

– А у нас и так-то работать негде, – жалуется горничная. – Тут ведь города одни из самых пропащих в области. Я сама из Нелидова – там еще в 90-х годах все шахты позакрывали, да и в Торопце, Белом, Западной Двине ничуть не лучше. Многие кормились на трассе – а теперь дороги нет, сдохла дорога.

Проехав еще километров 30 за 2 часа 15 минут, я по важному делу припарковался на обочине. В ушах зазвенела мертвая тишина. Мне показалось, что я стою на берегу очень странной реки, которая почему-то никуда не течет.

Прошлой весной по этим же местам проезжал вице-премьер Сергей Иванов. Тогда он еще считался одним из возможных преемников. Иванов вернулся в Москву, созвал пресс-конференцию, хватался руками за голову и называл эту дорогу «тихим ужасом». Это я к чему? Это я к тому, что в Москве об этом ужасе знают. Не могут не знать.

С тех пор ужас стал еще тише. Неживой ужас.

Новый президент обозначил свою программу в виде четырех «И». Вторая «И» означает «инфраструктуру». Возможно, если бы Дмитрий Медведев проехал по «Балтии» вместе с Сергеем Ивановым, он поставил бы это «И» на первое место.

Там, где такие дороги, нет места ни институтам, ни инвестициям, ни, тем более, инновациям. Инфраструктура – это скелет экономики. Были бы кости – мясо нарастет. Костей нет. Есть только вражеская полоса искалеченного асфальта, который еще немного – и пробьет мой бензобак.

Обратно я предпочел ехать в объезд – через Андреаполь, Пено, Осташков, Торжок и далее по Ленинградке. Заехал в Тверь. В областном управлении автомобильной магистрали «Москва – Рига» очень удивились, когда я поделился своим культурным шоком. Сказали, что такая ситуация на «Балтии» каждую весну и уже не первый год. Объяснили, что эта трасса 20 лет не видела капитального ремонта и держалась на одном лишь ямочном ремонте.

Пожаловались, что в этом году зима была очень нехорошей: то плюс, то минус, и поэтому асфальт разворотило немного раньше времени. Пообещали к маю его снова залатать и до следующей весны сделать «Балтию» «просто плохой дорогой». Пожелали счастливого пути.

Спасибо.