Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

11 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

6 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

15 комментариев
24 декабря 2008, 14:45 • Авторские колонки

Павел Данилин: Уроки Приморья и Сталин

Павел Данилин: Уроки Приморья и Сталин

Простой разговор с откровенным описанием ситуации, сложившейся в Тольятти и Ульяновске, вкупе с рассказом о том, что такое наш автопром и какое значение для экономики он имеет, снял бы многие вопросы у населения страны.

Сейчас хорошим тоном считается сравнение современной России и СССР на рубеже 20–30-х годов прошлого века. Мол, если бы Сталин оказался в Кремле, мы бы горы свернули! Ирония истории заключается в том, что попытка осуществления модернизации по сталинскому методу в наше время привела бы к мгновенной смерти России.

Общий лейтмотив досужих разговоров – «Сталина на них нет». О, это великое «их»! Оно вмещает в себя все – и наивную веру в силу репрессий, и желание сильной руки, и уверенность в том, что тогда – когда придет новый Сталин – «они» получат по заслугам, а «мы» возвысимся. Наивные, они не понимают, что машина репрессий перемалывает в первую очередь открытых врагов, потом тех самых инициативщиков, которые требовали показать «им», а вот до «них» обычно не докатывается. По той простой причине, что «они» оказываются на удивление востребованы и нужны новому режиму.

Впрочем, не о Сталине речь. Сталин мертв, и его нужно оставить историкам, а также тем прабабушкам и прадедушкам, которые находят в себе силы два раза в год доковылять до Красной площади, чтобы вспомнить, «как молоды они были».

Сталинский миф

Сталин мертв, и его нужно оставить историкам, а также тем прабабушкам и прадедушкам, которые находят в себе силы два раза в год доковылять до Красной площади, чтобы вспомнить, «как молоды они были

Зато имеет смысл разобраться с мифом о сталинском индустриальном скачке. Слово «миф» в данном случае не подразумевает того, что этого скачка не было, – он был. Миф – это восприятие в обществе уроков прорыва, совершенного СССР во второй и третьей декадах XX столетия. А опасность этого мифа заключается в том, что в социуме крепнет уверенность, что именно сталинскими методами можно было бы ускорить развитие страны или, как вариант, обеспечить быстрый выход из кризиса на обновленной основе.

В геополитическом плане между СССР 20–30-х годов и Россией много общего. Враждебное окружение. Мир, погруженный в перманентный кризис. Борьба держав за ограниченные и невозобновляемые ресурсы. На этом фоне особенно актуальным становится ужасающее отставание России в промышленном производстве, в науке. В общем, «либо мы пробежим это расстояние за десять лет, либо нас сомнут». И действительно, постоянные угрозы российскому суверенитету и шире – приближающаяся мировая война – ставят на повестку дня вопрос ускоренной модернизации страны.

Модернизация – это процесс. Цель его – повышение мобилизационной готовности страны. В свою очередь, мобилизация – чисто военный термин, означающий развертывание армии и перевод промышленности и инфраструктуры государства на военное положение. Однако в современной политологии термин «мобилизация» означает также систему мер по повышению готовности государства к охране собственного суверенитета. Мобилизация может достигаться как командными методами (командно-административная мобилизация), так и экономическими средствами (экономическая мобилизация). СССР в прошлом веке использовал командно-административный метод в совокупности с политикой репрессий.

Достижение Россией экономического прорыва в современной России значительная страта общества связывает с принятием на вооружение командно-административных методов мобилизации. Тут предлагаются простые рецепты. Наиболее очевидный – сделать так, «как учил Сталин». То есть совершить модернизационный рывок за счет сверхконцентрации усилий страны на ключевых направлениях развития. Как обязательное условие успешной модернизации рассматривается проведение чистки и вообще репрессии (от точечных до ковровых – насколько фантазия автора позволяет). Причем этот самый рывок может быть даже подробнейшим образом описан, вплоть до того, когда какую мегапрограмму запускать и за какой срок сколько чиновников пересажать и перестрелять. Красота простых решений тем более привлекательна, что совершенно не требует размышления над тем, что именно находится внутри упаковки с этикеткой «Stalin style».

Открыто поговорить об этом все же необходимо, прежде всего для того, чтобы понимать, как нам выбираться из кризиса и вообще – как жить дальше. Не буду досаждать поговорками на тему того, что «нельзя войти в одну и ту же реку дважды», но качество воды обсудить все же нужно. Кто знает, может это и не вода, а соляная кислота.

Мобилизационные ресурсы

В геополитическом плане между СССР 20–30-х годов и Россией много общего (фото: yourdictionary.com)
В геополитическом плане между СССР 20–30-х годов и Россией много общего (фото: yourdictionary.com)
Сталин проводил модернизацию мобилизационно-репрессивного характера за счет нескольких источников. Условно говоря, главным из них являлся народ. Население в СССР было большое, его никто особо не жалел и секрета из этого не делал. Второй источник – водка. Именно при Сталине доля алкоголя в доходах бюджета приблизилась к 25%. Третий – зерно и лес. Сталин продавал эти товары иногда даже ниже себестоимости, но зато получал необходимые стране ресурсы.

В то время мобилизационный потенциал советского общества был крайне высоким. Энтузиазм населения являлся одним из ключевых механизмов индустриального рывка. Говоря об успехе модернизации в 30-х годах, нельзя забывать и про очень низкие требования к уровню жизни, бытовавшие тогда не только в СССР, но и в мире. Граждане Советского союза были «подготовлены» к тем лишениям, которые им пришлось пережить при Сталине, тяготами Первой мировой, революции и последующей Гражданской войны.

Инструментом командной мобилизации для Сталина являлся террор. Споры о масштабах репрессий идут до сих пор, но для нас здесь важно только зафиксировать, что они были огромными. Сам террор был жесточайшим, а репрессии охватывали все советское общество. Так что наравне с энтузиазмом населения приводным ремнем мобилизации был страх.

СССР дорого заплатил за индустриализацию. Это и миллионы порушенных судеб в результате раскулачивания, и практически уничтоженный деревенский уклад, и надорванность русского народа, ставшего главным локомотивом индустриализации, и начало снижения рождаемости. Но СССР победил во Второй мировой войне именно благодаря сталинскому модернизационному рывку. Поэтому обсуждение целесообразности индустриализации может присутствовать лишь в работах фантастов-альтернативщиков или недобросовестных дельцов от псевдонаучного сообщества. История же свое слово сказала.

Современность

Население в СССР было большое, его никто особо не жалел и секрета из этого не делал (фото: savok.name)
Население в СССР было большое, его никто особо не жалел и секрета из этого не делал (фото: savok.name)
Итак, мы разобрались с теми ресурсами, которыми оперировал Сталин. А что мы имеем в наличии в нашей действительности? Есть ли у нас ресурсы для мобилизационного сценария? Давайте начистоту.

Главного ресурса, без которого все упирается в благие пожелания «сделайте мне красиво», у нас уже не осталось. Я говорю о народе. Нас и так очень мало, а с каждым днем становится все меньше и меньше. Тратить население на какой бы то ни было, даже прибыльный, даже самый благородный проект сейчас попросту никто не позволит. Само общество в первую очередь.

Сейчас мы бы не выдержали никакого Афганистана. Чечня была принята и одобрена только потому, что каждый гражданин России понимал – если сейчас каленым железом не выжечь этот рассадник зла, само существование нашей страны окажется под угрозой. Ну и личный страх, безусловно, играл роль – после Буденновска, Кизляра и взрывов домов в Москве и Волгодонске чувствовать себя в безопасности никто не мог. Кстати, именно поэтому – из страха «Норд-Оста» и ужаса Беслана – общество без колебаний одобрило все действия власти по борьбе с терроризмом. В том числе и меры по выстраиванию вертикали власти. Да и маленькая победоносная война за Осетию в случае, если бы число погибших солдат исчислялось не десятками, а тысячами, куда тяжелее бы воспринималась социумом и наверняка не вызвала бы такого подъема.

Я оставлю в стороне вопрос о том, что в самой России ежегодно совершаются тысячи убийств – этот факт, к сожалению, является следствием целого комплекса причин, в том числе и того самого неуважения к человеческой жизни, которое государство российское демонстрировало на протяжении прошлого века.

В принципе, тут можно было бы ставить точку в вопросе о переходе на мобилизационный путь развития, но полагаю, что нужно обсудить еще две взаимосвязанных темы, которые тем более имеют прямое отношение к недавним событиям в Приморье. А именно – мобилизационный потенциал русского социума и «эффективность» репрессий в современных условиях. Однако сначала предисловие.

Наш автопром

Сейчас мы бы не выдержали никакого Афганистана (фото: coldwar.ru)
Сейчас мы бы не выдержали никакого Афганистана (фото: coldwar.ru)
Во Владивостоке недавно митинговали автолюбители. Они выступали против повышения пошлин на ввоз подержанных иностранных машин. Для Приморья вопрос критический – за счет импорта кормятся десятки тысяч человек в регионе. Ранее был еще лес-кругляк и морепродукты. Теперь кругляка нет. Остались одни крабы и кальмары. Негусто для края с населением в 2,2 миллиона человек. Утрирую, конечно, но все же.

Нет необходимости обсуждать, как край подсел на иглу импортного б/у. Так получилось. В Калининграде тоже могло так повернуться, но там ситуация чуть лучше. Не намного, правда.

Впрочем, давайте начистоту. В Приморье ситуация аховая – так? Там кризис. Но во всей стране тоже кризис. Поэтому любые меры по поддержке отечественного производителя априори должны быть встречены с пониманием. Можно как угодно критиковать российский автопром, у которого масса недостатков. Но, по сути, перед страной выбор поставлен предельно просто – либо платить рабочим, которые производят хорошие автомобили за границей, и поддерживать их автопром и их занятость, либо поддерживать своих рабочих, которые делают автомобили в России.

О качестве. Да, мы все возмущены качеством нашего автопрома. Мы уверены, что российские авто – плохие. Но, заклеймив автопром как негодный, мы тем самым даем оценку всей нашей промышленности. Более того, всей стране. Продукция автопрома является итогом целой цепочки производств. Российский автопром – составная часть нашей промышленности, если отказаться от него, то надо будет отказаться и от значительной части металлургической, химической промышленности, производства станков. В результате без работы могут оказаться миллионы людей по всей стране. Государство не может позволить себе во время кризиса спонсировать иностранных рабочих за счет граждан России даже в том случае, если продукция российского предприятия уступает по качеству иностранной. И если отказываться от российской продукции в пользу более качественного продукта импортного производства, то можно поставить крест на всей российской промышленности. Тогда, правда, останется один единственный вопрос – чем платить за импорт тех же подержанных автомобилей из Японии?

И потом, не надо забывать, что отечественный автопром сейчас – это не только «Жигули» и «Волги», но и вполне качественные «Форды», «Киа», «Шевроле» и «Хендэ».

Оказывая преференции российскому автопрому, государство на самом деле спасает не неконкурентоспособные заводы в Тольятти и Ульяновске, а собственно эти города. ВАЗ и УАЗ являются градообразующими предприятиями, и какие бы машины они ни делали, своим производством они кормят миллионы семей по всей России. Отмечу – своим производством, а не перепродажей авто импортного происхождения.

В следующем году мы станем свидетелями резкого сокращения ввоза в нашу страну новых иномарок – слишком дорого они будут обходиться даже с учетом того, что на них пошлины не повышали. Зато старые иномарки как раз ломанутся к нам. Уже сейчас на таможнях многокилометровые очереди – все спешат ввезти подержанный авто до Нового года. Пошлины отсекают этот сегмент авто, делая покупку подержанной машины совершенно невыгодной.

Протест

Автолюбители выступали против повышения пошлин на ввоз подержанных иностранных машин (фото: ИТАР-ТАСС)
Автолюбители выступали против повышения пошлин на ввоз подержанных иностранных машин (фото: ИТАР-ТАСС)
Решение правительства полностью оправдано и обосновано. Но общество его совершенно не готово воспринимать. Не только приморские водители, но и весь российский социум! Причин тут несколько. Вкратце опишу наиболее очевидные и естественные.

Предыдущие повышения пошлин никак не сказались на качестве нашего автопрома. Наиболее значительное – в 2003 году, после которого клепатели «Жигулей» клялись и божились, что вот-вот выпустят народный автомобиль по цене в четыре тысячи долларов. Потом об этом сами клепатели как-то забыли, а вот автовладельцы память имеют очень хорошую. Ждать роста качества от наших заводов типа ГАЗ, ВАЗ и УАЗ не приходится – за прошедшие 20 лет если что и изменилось, так это цены на их продукцию.

Логичным выглядит и вопрос жителей Приморья: а нам на чем ездить, и вообще, нам куда деваться? Действительно, за все время после развала СССР на Дальнем Востоке как-то не слышно было о реализации крупных промышленных проектов, особенно в сфере машиностроения. Край живет за счет ввоза б/у авто из Японии. Альтернатива иномаркам, предложенная правительством, – обнуление тарифа на перевозку по железной дороге «Жигулей» и льготные кредиты на покупку их же – способна обрадовать разве что Чемезова с Якуниным, но никак не приморцев.

Наконец, никуда не делось общее ощущение несправедливости – пройдите возле любой администрации, да что там, около отделения милиции – много отечественного «железа» вы найдете? Сплошные иномарки! Отсюда рождается логическое противопоставление «им можно, а нам нельзя». Имеющее, кстати, полное право на существование.

У общества есть причины не любить отечественный автопром, у жителей Приморья – быть кровно заинтересованными в существующем порядке, который их кормит. Власть, передвигающаяся на иномарках и предлагающая пересаживаться в отечественные рыдваны, выглядит лицемерно. Результатом всего этого явился вполне предсказуемый протест жителей Владивостока, нашедший сочувствие и понимание у всей страны. Причем за пределами логического восприятия остались рациональность решения правительства и даже тот факт, что сокращения в российском автопроме могут рикошетом ударить по каждому из нас очень больно.

Можно ли было по-другому?

Ждать роста качества от наших заводов типа ГАЗ, ВАЗ и УАЗ не приходится (фото: ИТАР-ТАСС)
Ждать роста качества от наших заводов типа ГАЗ, ВАЗ и УАЗ не приходится (фото: ИТАР-ТАСС)
Расскажу анекдот: «Приехал осеменитель на молочно-товарную ферму, сделал свое дело и уезжает. Но коровки бегут за ним и мычат: «А поговорить?»

Так и в нашей ситуации получилось.

Кто до протестов объяснил очевидное – то, что написано несколькими абзацами выше? Кто озаботился тем, чтобы разумная экономическая мера предстала не драконовским решением? Никто. В разгар активности автомобилистов на них навесили ярлык «жулики» и удовлетворились тем, что сообщили всем, что акции инициируют «темные силы» из перекупщиков.

Конечно, Приморье простым «поговорить» никто бы не успокоил. Но зато остальная страна смотрела бы на их мероприятия если не с осуждением, то по крайней мере с равнодушием.

Это что касается информационной поддержки решения, которое оказалось совершенно не на уровне. А точнее, попросту провальным. Еще раз – рациональная, экономически обоснованная мера воспринимается всем обществом как враждебная и несправедливая… До такого состояния проблему надо было довести. Это на самом деле высокое искусство!

Простой разговор с откровенным описанием ситуации, сложившейся в Тольятти и Ульяновске, вкупе с рассказом о том, что такое наш автопром и какое значение для экономики он имеет, снял бы многие вопросы у населения страны.

Теперь о популизме. Решение отказаться от закупок импортных авто, озвученное Владимиром Путиным, конечно, запоздало года на три. Но и произнесенное в Набережных челнах, оно является правильным шагом. Наши чиновники обязаны ездить на российском автомобиле. Наши милиционеры обязаны пользоваться машинами отечественного производства. И уж точно каждый сотрудник АвтоВАЗа должен ездить на своих «Жигулях».

Это как в «Кока-Коле». Если ты пьешь «Пепси», то ты нелоялен компании, а если ты нелоялен компании, какого черта ты получаешь от нее деньги?

Если любой на АвтоВАЗе – хоть рядовой мастер, хоть Алешин, хоть Чемезов – ездят не на продукции собственного завода, зачем нужны такие мастера и менеджеры? Сел в БМВ? Милости просим в Германию, если тебя туда пустят и на работу возьмут.

Популизм в нормальных дозах полезен. Тем более такой популизм, который поднимает лояльность потребителя к отечественному продукту. Но популизм должен быть политикой, а не словоблудием. В нашем случае популизм должен быть виден на дорогах и вокруг административных зданий, а не только на словах. Не надо забывать печальный по воплощению (хотя и правильный по сути) опыт Бориса Немцова, который обещал пересадить чиновников за «Волги».

Если чиновники будут продолжать «рассекать» на «Ауди», «Порш-Кайенах» и прочих «Мерседесах», то ни о какой поддержке решения о поднятии пошлин в народе говорить будет невозможно. Автолюбители – люди информированные. Они прекрасно осведомлены о том, кто на чем ездит.

Наконец, касательно Приморья. В регионе начинают медленно ненавидеть Москву. Поговаривают о сепаратизме, но это, конечно, бред. Зато общая депрессия краю обеспечена надолго. Понятное дело, отменять решение о поднятии пошлин никто не будет. Да это и не нужно – все, в том числе и в Приморском крае, кто хотел, уже завезли и растаможили столько иномарок, что хватит надолго.

Зато о чем имело бы смысл подумать, причем подумать срочно, – так это об организации на Дальнем Востоке – в Приморье и Хабаровском крае – производств автомобилей по примеру созданных в Ленобласти. В частности, твердо дать понять японцами, что сбывать машины со свалок больше не получится, так что стоит озаботиться завоеванием рынка иными, цивилизованными методами. И предоставить им освобождение от всех налогов, кроме НДС, на срок до 10 лет. Это было бы интересное предложение.

Пределы мобилизации

Приморье простым «поговорить» никто бы не успокоил (фото: ИТАР-ТАСС)
Приморье простым «поговорить» никто бы не успокоил (фото: ИТАР-ТАСС)
От описания ситуации надо перейти, однако, к выводам, которые лежат в русле основной нашей темы – возможности модернизационного рывка в современной России при помощи командно-административных методов мобилизации населения. Вывод первый и очевидный – пределы мобилизации явственно показала история с повышением пошлин.

Ни у кого, наверное, нет сомнений в том, что повышение пошлин является мерой протекционистской. Но многие будут спорить, что это мера мобилизационная. А зря. Мобилизация начинается с того, что на мобпункте выдают стандартное обмундирование и сухпайки. Российский социум отказался принимать обмундирование, объясняя, что его покупная рэперская одежда куда комфортнее.

Если хотите, все произошедшее можно рассматривать и как тест общества на готовность отказаться от чего-то несущественного (от комфортного автомобиля, который само оно не произвело). На невнятное, но тем не менее совершенно разумное предложение общество ответило манифестациями и протестами.

О каком повышении территориальной мобильности населения можно говорить, если отказ жить по средствам носит категорический и ультимативный характер? О каких мегапроектах вроде создания новых транспортных сетей или реализации русской марсианской программы можно думать в этой ситуации?

Русский социум давно на пределе. Это очень плохо, но это факт актуальной политики. И любые действия государства, направленные на активизацию жизненных соков в обществе, на отказ от самопожирания и медленного самоубийства, должны учитывать эту специфику.

Лето побед кончилось. Несколько лет халявы позади. Впереди суровые будни кризиса и не менее суровые посткризисные годы. Но общество этого еще не поняло и не хочет понимать. Так ему проще. Любой призыв к мобилизации будет наталкиваться на тем более сильное сопротивление, чем он – призыв – сильнее задевает интересы даже не социума как такового и не конкретного индивида, а инстинкта потребления, заложенного в нас современной экономической системой.

Требовать понравившуюся игрушку, рыдать, истерить и стенать, кататься по полу и биться головой о стенку – это такой инфантилизм. Делать назло, в надежде, что искомое отдадут, чтоб заткнулся. И пусть искомое – ножичек, а впереди колокольня Углича, никого не волнует.

ОМОН чижика съел

Во Владивостоке попытались усмирить неразумных приморцев, так сказать (фото: ИТАР-ТАСС)
Во Владивостоке попытались усмирить неразумных приморцев, так сказать (фото: ИТАР-ТАСС)
Но, как бы там ни было, взрослеть придется. Ножичек не дадут. Более того, «у взрослых» (сиречь у государства) велик соблазн настучать ребеночку (то бишь обществу) по заднице. Что, собственно, и попытались сделать во Владивостоке. Усмирить неразумных приморцев, так сказать. Получилось кошмарно. Глупо, подло и пошло. Омоновец из отряда «Зубр», кричащий: «Здесь людей нет, заткнитесь, скот и быдло», – пожалуй, стал легендой и символом современной милиции. Подмосковным ОМОНом во Владивостоке пугают детей. На следующий митинг в Приморье не выйдет практически никто. Так будет пока. Недолго.

Действительно, во время кризиса допускать массовые выражения публичного недовольства опасно. Для власти опасно, для общества опасно. В периоды кризисов резко ограничивается (по обоюдному согласию, кстати, чаще всего) профсоюзная активность. А несистемная протестная деятельность пресекается обычно довольно жестко.

Но вот попытка использовать карательный аппарат в мобилизационных целях обречена. Качество нашего карательного аппарата таково, что, кроме как опозорить власть, он ничего не может. Да и общество совершенно не готово мириться с тем, что карательный аппарат будет выполнять репрессивные функции. Еще раз – если из-за ограничения права на покупку б/у машин возникла громадная политическая проблема, то если только затронуть более существенные права (а репрессии невозможны при наличии базовых свобод – свободы слова, свободы передвижения и других), страна буквально разлетится на куски за считанные дни. Впрочем, эта гипотетическая ситуация сама по себе невозможна по той причине, что у нас нет субъекта мобилизации, способного на репрессивную политику.

Дело в том, что тот, кто алчет мобилизации, должен иметь на это право. Должен сам являться ее субъектом. Демонстрировать соответствующую идеологию, моральные стандарты. Вспомним 1991 год. Призыв к закручиванию гаек, исходящий от существа с трясущимися руками, вызвал у всей страны приступ хохота. Смех разрушил страх, а ГКЧП продемонстрировал маразматическую неадекватность тогдашней повестки дня: шепелявый стон, умолявший построиться в колонну по одному, раздавшийся посреди всеобщего карнавала, вызвал в ответ лишь мягкое похлопывание по лысоватой макушке: «Иди, старичок, помирать в кроватку, тут люди веселятся».

Сейчас в России нет субъекта командно-административной мобилизации. И это очень хорошо. Правда, модернизационные задачи, стоящие перед страной, никуда не делись. И решать их необходимо. Но на иной основе, не соблазняясь простыми методами.

..............