Дмитрий Соколов-Митрич: Роман и Людмила

«...Того ж уезда владения Николаевского монастыря у крестьянина Федора Васильева, которому от роду 75 лет, было две жены, с коими прижил он детей: с первой – четыре четверни, семеры тройни да шестнадцатеры двойни, итого 69 человек, с другой женой – двои тройни и шестеры двойни, итого 18 человек; всего же имел он с обеими женами детей 87 человек, из коих померло 4, налицо живых 83 человека».

Это цитата из переписи 1782 года, направленной в Московскую губернскую канцелярию из Шуйского уездного суда. Ее можно найти в «Дополнениях к Деяниям Императора Петра Великого», том 18-й, год издания 1797. А еще проще — в Книге рекордов Гиннеса, где шуйский крестьянин Васильев занимает свое место давно и прочно как абсолютный рекордсмен всех времен и народов по деторождению в моногамном браке.

Чадородие считалось в те времена благословением свыше... Поэтому не думаю, что жены Васильева роптали, скорее наоборот – им все завидовали

Судя по косвенным данным, таких «васильевых» в тогдашней России хватало. Известно, например, что в 1755 году ко двору был представлен крестьянин из села Введенское Яков Кириллов 60 лет от роду. Отец 72 детей – 57 от первой жены и 15 от второй. Причем история умалчивает, остановился ли он на достигнутом. Что же касается 87-детного папаши из Шуи, то он вошел в анналы лишь благодаря историку Ивану Болтину. А точнее – французскому ученому Леклерку, который в 90-е годы XVIII века написал очень поверхностное историческое исследование о России. Болтин так оскорбился, что выдал в ответ целых два тома возражений. Крестьянина Васильева он приводит в пример яркого опровержения тезиса Леклерка о якобы слабом интересе русского народа к размножению.

Профессор Шуйского педагогического университета, археолог и краевед Юрий Иванов пытается мне объяснить, как такое вообще возможно. Чем этот самый Васильев такую ораву кормил? Где он их складировал? Как воспитывал? И главное – почему первая жена от него не сбежала, а вторая согласилась выйти замуж?

– Чадородие считалось в те времена благословением свыше, – отвечает Иванов. – Поэтому не думаю, что жены Васильева роптали, скорее наоборот – им все завидовали. Гораздо более удивительным мне кажется тот факт, что из всех детей крестьянина Васильева умерло в младенчестве всего четверо. В те времена высокую рождаемость компенсировала большая смертность. Скорее всего, это говорит о высоком моральном облике их папаши. Судя по тому, что о нем сообщили императрице монахи Николо-Шартомского монастыря, можно предположить, что он был крепостным, состоящим во владении церкви, а значит, человеком благочестивым и трудолюбивым. Хотя, конечно, никакое трудолюбие не поможет прокормить такую кучу детей. Скорее всего, большинство из них в раннем возрасте поступило в распоряжение монастыря. В общем, по миру, я думаю, никто не пошел.

Сегодня Шуя – грустный старинный городок. Здесь самая высокая в России плотность памятников архитектуры на квадратный километр, но многие больше похожи на руины. И демографическая картинка — типичная для всех маленьких старинных городков нашей страны.

Из 63 тысяч жителей на учете в отделе соцобеспечения состоят более 6 тысяч семей, из них только 150 многодетные. Остальные называются малообеспеченными потому, что пьют родители. В отличие от демографических показателей, цифры по неблагополучным семейкам растут с каждым годом. А вот вам статистика по абортам среди девочек 15–19 лет: почти 2 тысячи случаев. За год. Это данные только из государственных клиник. Их можно умножать на два.

Васильевых в Шуе сегодня несколько сотен. Многодетных среди них всего две семьи, из которых благополучная – одна. Ольга Геннадьевна и Михаил Владимирович. У них шестеро. По сравнению с легендарным предком не густо, по современным меркам — до фига.

Васильевы наших дней — это Шмидты. Роман и Людмила. Их почему-то называют иеговистами, хотя на самом деле они пятидесятники. Не знаю, что по этому поводу говорит статистика, но по моим наблюдениям, наибольшей плотностью многодетных семей на душу населения в России отличаются те, кто называет себя мусульманами, и те, кто считает себя протестантами. Такая вот Святая Русь.

Со Шмидтами я познакомился, когда у них было всего 12 детей: 7 девочек, 5 мальчиков. Перечислять имена бессмысленно. Роман и Людмила поженились в 1988 году и с тех пор рожают в год по ребенку. Отец семейства — сантехник. Сначала работал на дядю, потом решил открыть собственную фирму. Шмидты живут в частном доме: 2 комнаты и кухня. У них подсобное хозяйство, поэтому в 2004 году, когда мы познакомились, весь семейный бюджет составлял 6 тысяч рублей в месяц. Сейчас, наверное, тысяч 10. Или 15. Этого хватает на сытость, чистоту, уют, заботу, бесплатное, но неплохое образование и любовь друг к другу.

Сегодня Шуя – грустный старинный городок (фото: shya.ru)

– Гораздо дороже не содержать детей, а откупаться от них, – считает Рома. – Мы слышали, что в Москве люди только на нянь тратят в несколько раз больше, чем мы на всю семью. А еще ведь и телевизор им нужен, и видео – чтобы ребенок меньше беспокоил. Дачу на лето, чтобы услать его туда вместе с няней – надо же хотя бы три месяца в году пожить для себя. Да много чего. В итоге даже те, кто зарабатывает столько же, сколько мы, только в долларах, уже после второго ребенка говорят: «Хватит. Нечего нищету плодить!» Смешно. Но мы никого не осуждаем, – спохватывается Рома.

– Дети – это дар Божий, – изрекает страшную банальность Людмила.

– Вам на это можно возразить, что так и до смерти задарить недолго, – пытаюсь спорить я. – Ведь если не предохраняться, придется каждые девять месяцев рожать.

– Это вам по телевизору сказали? – улыбается мать. – Глупости. В старину никто не предохранялся, а у одного почему-то было 87 детей, а у другого – всего 7. Бог дает столько, сколько человек в состоянии принять, – не больше, не меньше. Нас просто запугали собственными детьми. Это происходит везде – от телевизора до роддома. На меня после четвертого ребенка каждый раз, когда я снова приходила рожать, просто кричали: «Да ты понимаешь, что ты умрешь?! Да ты понимаешь, что это твои последние роды?!» А рядом очередь на аборт стоит – и их почему-то никто не пугает. Но после восьмого врачи оставили меня в покое. Только удивляются, почему зубы на месте, почему волосы не секутся, почему фигура так быстро восстанавливается.

Шмидты никогда ни у кого ничего не просили. Но недавно администрация города, которая раньше смотрела на пятидесятников косо, решила построить для них дом за 1,2 миллиона рублей и еще 300 тысяч дать на обустройство. Сейчас на меня посыплется град упреков. «Да на фига им помогать?!» «Плодятся, как хомячки, а государство им деньги давай! За счет налогоплательщиков!» «Головой надо думать, а не маткой!»

Я даже спорить не буду. Надоело. Уважаемый редактор, можно я скажу таким людям: «Идите в жопу»? Нельзя? Ну ладно, не буду говорить.