Наталья Радулова: Скорбные женщины

Этот рассказ я услышала не в электричке. Кто-то из сердобольных друзей попросил меня разместить в Интернете историю матери-одиночки, которой требуется помощь. Совершенно спокойно, с какой-то отрешенностью эта женщина описала ситуацию, в которой оказалась, присовокупив к тексту данные своих электронных кошельков. Ей, конечно, помогли, кто чем мог. И она привычно эту помощь приняла.

Прошло несколько месяцев, и снова я получила письмо с просьбой «посодействовать гражданке с тремя детьми без мужа». И опять окружающие суетились больше, чем сама гражданка. Не удивлюсь, если через годик у нее будет уже четверо детей и всё тот же номер в «Яндекс. Деньги». Эта песня будет длиться вечно, пока страдалица не выйдет из репродуктивного возраста или пока очередной сожитель не убьет ее, не рассчитав силу удара.

Они не умеют ориентироваться в жизни, принимать решения, нести ответственность за свои поступки. Не умеют зарабатывать, пробиваться, ценить и уважать себя

Кажется, сама мать-одиночка это тоже прекрасно понимает. Она просто плывет по течению, не пытаясь сделать даже гребок в сторону. Ни разу ее не видев, я знаю, какие у нее глаза. Чистые, как у Мадонны. Невинные, как у святого агнца, ведомого на заклание. Ее можно пытаться расшевелить, трясти, уговаривать: «Эй, очнись! Что ты делаешь со своей жизнью?» – но она будет смотреть на тебя, как Будда на расшалившегося ребенка. «Я смиренно принимаю все удары судьбы, – будут говорить ее глаза. – Не мешай мне погибать. Я просто жду, что будет дальше. Рано или поздно конец ведь наступит, правда?»

Скорбные женщины. Так я их про себя называю. Худенькие, измученные, словно выпотрошенные. Они уже ни на что не надеются. Да и надеялись ли хоть когда-то? Была ли в них хоть капелька честолюбия? Позволяли ли они себе хоть на минуту задуматься о том, что можно выбрать другую судьбу? Распрямить, говоря пафосно, плечи и с вызовом посмотреть в будущее? Не жаться по углам, не прикрываться от ударов? Быть человеком, а не жертвой?

Об одной такой женщине рассказал мне знакомый фотограф. Он ездил в небольшой провинциальный городок делать репортаж о закрытии шахты. Попал в семью шахтера, лишившегося работы. Не сказать, что раньше в этом доме водились деньги – хозяин всегда был не дурак выпить. Теперь же, оставшись без работы, он и вовсе ушел в запой и возвращаться не собирался. Но бог с ним, с хозяином – не о нем, дуралее, речь. Его супруга – вот кто по-настоящему заинтересовал фотографа. Типичная русская страдалица, которая сначала, бросив учебу, рожала детей от алкоголика, а теперь, стоя на своей шестиметровой кухне, делала пельмени из последнего кусочка мяса. «Сегодня у нас пир, а завтра не знаю, что будет», – нежно улыбнулась она, вымыла руки и уселась перед телевизором. Прямо как сарептская вдова: «У меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем». Вот только фотограф не был пророком Илией и не мог сделать так, чтобы масло и мука у этой женщины никогда «не истощались». И она ничего не могла, а главное – не хотела делать. Она просто сидела перед телевизором, смотрела на Ксению Собчак, на рекламу нового автомобиля, на бойких девушек из «Секса в большом городе» и была такая умиротворенная, такая смиренная, что мороз по коже. «Может, в центр занятости обратиться? – вопрошал фотограф, пытаясь расшевелить свою новую знакомую, вызвать в ней интерес к жизни. – В магазине я видел объявление, что требуются кассиры – какая-никакая, а копейка. На хлебозавод, опять же… Не хотите бросать мужа – не надо. Но зарабатывать всё-таки не помешало бы. У вас же дети, и вообще…» Глас вопиющего в пустыне. Какой центр занятости? Какой хлебозавод? Какая касса? Не мешай мне погибать.

А ведь имя таким женщинам – легион. Это для них ваша соседка собирает ношеные вещи и старые коляски

Эти снимки – застывшая перед телевизором женщина – впечатляют. В телевизоре – яркие краски, сочные фрукты, белозубые люди. По эту сторону экрана – серая хрущевка и тихая женщина со своей вечной полуулыбкой человека, который словно не в себе. Ну что ты с ней будешь делать! Разве что в очередной раз опубликуешь номер ее счета.

Скорбным женщинам надо постоянно помогать – уж так они устроены. Они не умеют ориентироваться в жизни, принимать решения, нести ответственность за свои поступки. Не умеют зарабатывать, пробиваться, ценить и уважать себя. Может быть, поэтому их всегда бросают и пинают, как собак. У них всегда обреченный вид, с самого рождения и на всю жизнь.

Помню, для одного глянцевого журнала я готовила репортаж «Родила без мужа и счастлива». Знакомые дали телефон одной такой вот «счастливицы». Вроде по всем параметрам она подходила: родила одного ребенка вне брака, потом вышла замуж за другого мужчину и опять беременна. На деле выяснилось, что девушка просто играет одну и ту же роль который раз. «Мой первый бойфренд хотел детей, – объяснила она мне в телефонную трубку. – Но когда я была на седьмом месяце, он прислал СМС: «Я передумал». Ну а я уже как передумаю? Короче, родила. Потом вот Дима появился. Он тоже сказал, что в принципе любит детей. Я не стала дожидаться от него официального предложения, опять забеременела. Но что-то он меня замуж всё не зовет. Недавно стал говорить, что ему скучно стало. Денег не дает, заработать мне негде. Посмотрим, что будет дальше». С каким-то железобетонным равнодушием она это рассказывала. Словно о какой-то другой барышне. Счастьем тут точно не пахло – вот что я поняла.

А ведь имя таким женщинам – легион. Это для них ваша соседка собирает ношеные вещи и старые коляски. Это они сидят на диванчике у Малахова и рассказывают о своих сожителях, от которых остались дети и сломанные руки. Это о них пишут в районных газетах: «Спасите Катерину Иванову, ей грозит выселение из квартиры». Это они живут на детское пособие и мамину пенсию в маленьких российских поселках.

Ну, допустим, один раз девушке не повезло. Ну два. Но больше? Что ж это за закономерность такая? Слушая эти бесконечные: «Меня бил по морде первый муж. Бил по морде второй. Бил пятый», – понимаешь, что дело уже, как говорится, не в муже, а в морде. Что самое интересное – рожают такие как раз очень хорошо. Несчастные производят несчастных. А мы помогаем: «Они ведь не могут сами себе помочь!» Создаем условия.

Я не говорю, что помогать не надо – каждый сам решает, как ему поступать. Хорошо бы, конечно, не рыбу давать, а удочку. Но как? Как переломить ситуацию? Не знаю. Знаю только, что дети такой матери почти наверняка в точности повторят ее судьбу. И лет через двадцать какая-нибудь девочка пришлет вам на электронную почту короткое послание: «Меня бросили три моих мужа, от которых осталось десять детей. Помогите».