Андрей Перла: За сбычу мечт!

На прошлой неделе вдруг в очередной раз модно стало ностальгировать по СССР. Неглупые и, более того, мудрые люди, такие как, например, социолог Леонид Блехер, обнаружили вдруг в СССР нечто такое, чего им не хватает в современной России. Обнаружили и принялись вслух надеяться, что это то, чего они ныне лишены, со временем вернется.

В случае Блехера и таких, как он, «это» – сложнейший комплекс переживаний, связанный с образом жизни советской интеллигенции. Подцензурной – зато избавленной от унизительных забот о хлебе насущном. Не имеющей возможности ни влиять на дела, ни внедрять изобретения – зато обитающей в уникальном «духовном» пространстве, в котором при нехватке материальных благ была возможность читать книги Стругацких, ходить на спектакли Любимова и восхищаться «Ностальгией» Тарковского.

Наш сегодняшний образ жизни – обретенный рай из мечтаний вчерашнего дня

Ностальгия – вообще ключевое слово для описания этих переживаний. Правда, сам факт приступов ностальгии по когда-то бывшей стране не так уж интересен. Александр Городницкий в свое время закрыл навсегда этот вопрос, написав, что «ностальгия – тоска не по дому,/ а тоска по себе самому».

Никто не тоскует по пространству – все тоскуют по времени, по себе во времени, по собственной молодости, это понятно. Интересно другое: в каком соотношении находится ностальгия сегодняшних интеллектуалов и актуальная реальность. Иначе говоря, существует ли возможность воплощения сегодняшних смутных желаний вернуть молодость?

На первый взгляд ответ «да, существует». В дискурсе последнего времени тема «не так уж плохо нам жилось в СССР» занимает непропорционально большое место. Кто-то говорит о социальной защищенности советского человека и даже о «гуманности» советского общества по сравнению с нынешним (неадекватность этого заявления очевидна не всем). Кто-то и вовсе на манер персонажа Василия Аксенова утверждает что «все, что нужно народу, в магазинах было», включая в список тетеревов и черную икру. В сознании существенной части образованной публики СССР становится едва ли не потерянным раем.

«Красиво загнивают, сволочи» – помните? О, как сограждане мечтали «загнивать» – и вот их мечты сбылись. «Нью-Йорк – город контрастов», и Москва сегодня – город контрастов (фото: Сергей Иванов/ВЗГЛЯД)

Однако у нынешнего образа жизни есть преимущество. Этот образ жизни – тоже элемент мифа. Вчерашнего мифа. Даже так: наш сегодняшний образ жизни – обретенный рай из мечтаний вчерашнего дня.

«Я уже не буду в молодые годы жить в Париже», – написал лет десять назад Жванецкий. Ключевые слова здесь – молодые годы. Молодость не вернешь. Но воплощение в жизнь образа жизни, который 20 лет назад казался невероятным, – возможно, и очень даже. Возможно все – и пожить в Париже в том числе. А еще проще пожить «как в Париже» – так, как мы все 20 лет назад представляли себе жизнь в Париже. «Вы говорите, там бульвар Инвалидов и повсюду маленькие бистро?»

Что там Хемингуэй делал в молодые годы в Париже? Ах да, он пил по утрам кофе с молоком в одном кафе, затем гулял по набережной Сены, следовал в другое кафе, чтобы встретиться со знакомыми художниками, к вечеру напивался в третьем с критиками… Если верить «Празднику, который всегда с тобой», кафе было рабочим местом и все, что было написано, было написано между делом едва ли не на салфетках. Карандашом.

Лет десять назад я впервые услышал фразу «Рабочее место политтехнолога – ресторан». Это преувеличение, конечно… Но вот сегодняшний рабочий день вашего покорного слуги. Утренний перелет в Москву из Самары, в первой половине дня – две деловые встречи (одна даже в формате полноценного совещания) с коллегами в центре столицы – разумеется, не в присутственных местах, а в кафе, вначале японском, затем венгерском. Поздним вечером предстоит еще одна встреча – без обсуждения политических проблем не обойдется, но теперь уже в формате пикейных жилетов. Этот ресторан будет французским.

Можно ли устроить обсуждение в каких-то других местах, в другом формате? Да отчего же нет – есть в наличии и офисы с секретарями, умеющими приносить чай в лучшем бюрократическом стиле. Но душа просит не советского – мы так долго хотели жить как персонажи любимых книг, что, получив возможность, напропалую ей пользуемся.

И кстати, не только мы. Западным образом жизни – как в кино, или как в книжках, или как в передаче «Международная панорама» – бредило 20 лет назад полстраны. Ну, кто хотел, тот и получил этот образ жизни – со всеми подробностями, известными из репортажей советских корреспондентов. То есть с потребительскими кредитами, бесконечными автомобильными пробками, казино на каждом углу…

Вы еще не поняли, на что в действительности похожи наши сегодняшние города? Да это каменные джунгли загнивающего капитализма брежневской пропаганды! «Красиво загнивают, сволочи» – помните? О, как сограждане мечтали «загнивать» – и вот их мечты сбылись. «Нью-Йорк – город контрастов», и Москва сегодня – город контрастов. И Самара, и Томск, и далее везде – города именно тех контрастов, о которых мы, и в особенности наши родители, слышали тогда. О чем услышали, то и построили.

Еще раз с назойливостью школьного учителя: мы живем так, как мечтали жить. Наши мечты сбылись. Именно наши, а не чьи-нибудь чужие. Это лучшая гарантия от повторения пройденного.