Наталья Радулова: «Милые бранятся»

Мою подругу бросил мужчина. Может, надоело ему все до чертиков, может, другую полюбил. Но факт остается фактом – однажды утром, через год после знакомства, он свесил ноги с кровати и сказал: «Извини, Елизавета, но я понял, что мы разные люди». Подруга, понятное дело, в слезы: как, что, почему? Он объясниться не пожелал – мужчинам это свойственно, – мрачно штаны натянул и на работу поехал.

Женская месть разительно отличается от мести мужской. Только её можно назвать коварной, изощренной и непредсказуемой

Все, пишите письма.

Она что-то кричала ему вслед, и даже с балкона, но отреагировали только соседи – посоветовали заткнуться. А что мужик бросил, так это, мол, правильно – такую горластую ни один нормальный мужик долго не выдержит.

Ну что делать? Закрыла Лиза балкон и стала обдумывать способы самоубийства. Пришла к выводу, что надо купить новые туфли. Потому как лечь в гроб ей совершенно не в чем. В этот момент я и позвонила в ее дверь.

– Боже мой, какое счастье! – сказала Лиза и прижала руки к груди. – Какое счастье, что ты приехала! Я тебе сейчас все расскажу!.. Представляешь, от меня ушел Глеб. Без причины. Абсолютно без причины... Все было нормально. Мы каждое воскресенье обедали у мамы... Он учил меня водить машину, подарил хомячка. Я уже начала приглядываться к свадебным платьям, вчера одну сексуальную игру ему предложила из женского журнала, а тут – на тебе! Все, все, жизнь кончена! Я утоплюсь. Или повешусь.

– Лиза, – говорю, – можно мне в комнату наконец пройти?

– Ах, да.... Идем на кухню. У меня есть мороженое и клубника.

– Ого. Неплохое меню для самоубийцы.

За кухонным столом, раскачиваясь на табурете, проклиная судьбу, мужиков-козлов и слишком горячий – «одно, блин, к одному» – кофе, Лиза поведала мне все подробности своей трагедии.

– Брошенка! – вопила она на радость соседям. – Я теперь брошенка! Что делать?

– Валерьянки выпить? – предложила я.

– К черту валерьянку! Дайте мне яду. Я отравлю себя. И этого гадского хомяка заодно.

– Хомяк-то тут при чем? Хомяк за Глеба не в ответе.

Новоиспеченная брошенка замолчала и пристально посмотрела на меня с нехорошей улыбкой.

– Скажи пожалуйста, – произнесла она, продолжая хищно улыбаться, – это нормально, когда в один прекрасный день мужчина, которого любила ты и который утверждал, что любит тебя, вдруг сбегает, даже не потрудившись объяснить причину?

– Ну-у…

– Я могу привлечь его за это к уголовной ответственности?

– Не-е…

– Его осудит за это общество?

– Ха!

– Вот видишь! Когда человек ворует у тебя кошелек – это считается преступлением, а когда он разбивает тебе сердце – все делают вид, что ничего не произошло. И он сам не чувствует за собой никакой вины, – Лиза шлепнула ладонью по столу. – Но кто-то же должен это остановить!

– Эй, – осторожно сказала я. – Эй, что у тебя на уме?

Подруга перегнулась через стол и зловещим шепотом произнесла:

– Месть.

Месть. Она моя. Женский род. Сладкое слово, неведомое мужчинам. Ведь что обычно делает мужчина, когда его обижают? Дает в морду. Просто и ясно. А женщина? Ударить она, конечно, тоже может. Но не всегда. И не так сильно, как хотелось бы. А главное – такой метод, с ее точки зрения, не очень эффективен. Ну, ударила, и что дальше? Завтра обидчик снова здоров и весел. А где же испарина на лбу, бессонница и ежеминутные вопли: «Господи! И угораздило же меня с ней связаться!»? Поэтому женская месть разительно отличается от мести мужской. Только ее можно назвать коварной, изощренной и непредсказуемой. То есть примерно такой, какая и завладела мыслями моей подруги.

«Извини, Елизавета, но я понял, что мы разные люди»

– Например, можно напечатать некролог в газете, которую он выписывает, – рассуждала Елизавета. – Что-то типа «С прискорбием сообщаем о смерти Кузнецова Глеба Ивановича». Пусть о вечности задумается.

– Мамочки... – тихо произнесла я. – Не дай мне бог стать твоим врагом.

– А помнишь старый рекламный ролик «Пепси», где девица хорошенько прикладывается к баночке накрашенными губами, а потом угощает напитком своего бывшего кавалера? И этот идиот, весь в помаде, радостно топает к своей новой пассии…

– Ты собираешься преследовать Глеба с баночкой «Пепси» в кармане?

– Я вообще не собираюсь его преследовать. Есть более цивилизованные способы расправы. Мы ведь не хотим нарушать закон, не так ли?

– Мы?!

– Да, мне нужна твоя помощь. Если тебе не чужда женская солидарность, конечно.

– Господи, Лиза, да как я могу тебе помочь? Написать в подъезде «Глеб – дурак»?

– Это слишком грубо. Настоящая месть должна быть элегантной.

– Ну не знаю... Проткни его кинжалом, вырви сердце.

– Ага... Ты еще посоветуй собрать ему чемодан, предварительно полив вещи зеленкой. Насыпать сахара в бензобак. Или вписать в паспорт штук пять детей...

– Нет, ты лучше намекни ему, что заболела каким-нибудь венерическим заболеванием. Вот уж он понервничает! Особенно если учесть мужскую мнительность. Во-первых, начнет каждую минуту бегать в туалет. С нетерпением ждать симптомов. Потом кинется обзванивать друзей: «Старик, что ты делал прошлым летом, когда у тебя был триппер?».

– Смешно. Но он мне не поверит. Я ему лучше фальшивый счет за телефонные переговоры пришлю. Тысяч на пятьдесят...

– Я смотрю, ты неплохо разбираешься в предмете.

– А ты? – засмеялась подруга. – Кто на Сашкиной машине методично прокалывал колеса? Он, бедняга, не успевал их менять...

Колеса, колеса... Вот моя двоюродная сестра Варвара устроила бывшему возлюбленному кое-что похлеще. Накануне он ушел к другой женщине. Вместе со своей собакой. Здоровенным догом по кличке Август. Каждое утро Августа выводили гулять. Пока собака совершала моцион и обнюхивала кусты, хозяин мирно дремал на лавочке. А зря. Потому что однажды в кустах засела Варвара. С колбасой, начиненной слабительным.

– Августюша! – тихонько позвала она из засады.

Пес радостно кинулся на знакомый голос. Угостился колбасой. От избытка чувств хрипло залаял и попытался лизнуть Варькино лицо.

– Хороший, хороший, – погладила его Варвара. – А кишечник почистить еще никому не мешало. Особенно такой большой собаке, как ты...

На лавочке зашевелился коварный изменщик:

– Август! Август! Ко мне!

Август нехотя затрусил домой. Ну кому хочется целый день сидеть в запертой квартире?.. Ладно, когда вечером хозяин и новая хозяйка вернутся с работы – уж они повеселятся...

Варька хихикнула, представив себе эту картину. Во всех, так сказать, красках... Затем вылезла из кустов, отряхнула джинсы и отправилась восвояси, напевая «А напоследок я скажу-у...»

О, женщины, карающий меч справедливости! Наивные мужчины порой даже не догадываются, кто является причиной их несчастий. Впрочем, сами виноваты. Кто сеет ветер – пожнет бурю. Оскорбленной даме нынче приходится полагаться только на свои силы. Не на дуэль же этих подлецов вызывать.

Я решительно встала из-за стола. Втянула живот. Распрямила плечи. В ушах звенел «Интернационал». Наверное, именно так чувствовали себя пламенные революционеры перед важными сражениями.

– О'кей, – говорю, – можешь, Елизавета, на меня рассчитывать.

– Я не сомневалась, – сказала Лизка и тоже поднялась. – Но пасаран! Они не пройдут! Если мы едины – мы непобедимы! Разом нас богато, нас не подолаты!

Следующий день прошел в хлопотах. Утром на дверях дома, где жил Глеб, мы вывесили объявление: «Уважаемые жильцы! С 20.07 по 30.07 в вашем доме будет отключено ГВ по причине установки мини-сауны в квартире №28». В этот период в доме действительно собирались отключать воду. Так что мы очень удачно подгадали. А что касается сауны – кто там знает, как это устанавливается! Может, не только воду отключают, но и стены рушат.

– Итак, начало положено, – сказала Лиза и спрятала в сумочку тюбик с клеем. – Все идет по плану. Соседи дружно ненавидят жильца из двадцать восьмой.

– А он скажет, что случилось какое-то недоразумение, – робко возразила я.

– Кому скажет? Начнет бегать по этажам, звонить в каждую дверь и лепетать про недоразумение? Это, мол, чья-то другая сауна?.. Не смеши меня. Идем, нас ждут великие дела!

Второе объявление разместили в Интернете на сайте знакомств. Текст был лаконичен: «Ищу нежного друга. Глеб». И номер рабочего телефона.

– Пусть коллеги разбираются с его нежными друзьями, – сурово отрезала Лиза. – А главное, в бухгалтерии обязательно найдется авторитетная тетка, которая подтвердит: «Я, девочки, давно подозревала, что с ним что-то не так».

В конце концов выяснилось, что месть – довольно увлекательное занятие. Я разошлась настолько, что позвонила Глебу домой и суровым голосом сообщила его маме, что Глеба Ивановича просят завтра к четырем часам зайти в налоговую полицию. Четырнадцатый кабинет. Дело ООО «Асмик».

Месть. Она моя. Женский род. Сладкое слово, неведомое мужчинам

– В этой фирме он работал раньше, – пояснила мне Лиза. – Мутная такая фирмочка... Так что вряд ли он удивится вызову. Да и мама-паникерша будет умолять сходить туда, выяснить, в чем дело.

Потом подруга собственноручно позвонила Глебовскому шефу:

– Сергей Александрович? Хочу довести до вашего сведения, что ваш сотрудник Кузнецов стучит в налоговую полицию. Если вас заинтересовала эта информация – проследите, куда он отправится завтра, отпросившись с работы в шестнадцать ноль-ноль...

Она положила трубку и подмигнула мне:

– У Сергея Александровича тоже рыльце в пушку. И наш мальчик устанет объяснять ему, что случилось очередное недоразумение.

Вот так-то. Не ходите, дети, в Африку гулять. Стал Глеб за один день другим человеком: соседям жизнь портит, на шефа телеги пишет и нежную половую ориентацию скрывает весьма неудачно.

Ну как такое дело не отметить? Купили мы с Лизаветой шампанское и помахали ручкой Уголовному кодексу – извини, дорогой, но наша «кровавая месть» в рамках закона.

А вечером к нам сам герой торжества пожаловал. За вещами. Не мыслил существования без любимых тапочек. Мы такой ход предвидели, поэтому, услышав звонок, разделись за секунду. Я нырнула под одеяло, а Лиза в одном белье направилась в прихожую:

– Иду, иду-у...

Глеб был не в духе:

– Этот твой вид, Лиза, совершенно неуместен, – сказал он, входя в квартиру. – Даже не пытайся меня соблазнить. Я все понял еще вчера ночью. Я знаю, кто тебя всем этим новым штучкам научил…

– Кто там, котенок? – томно произнесла я из спальни.

В прихожей замолчали.

– Котенок... – снова позвала я.

В дверях появился растерянный Глеб. Посмотрел на меня, на бокалы с шампанским, на смятую постель...

– А... а... – выдавил.

Лиза положила ему руку на плечо:

– Извини, я скрывала от тебя...

Он отшатнулся:

– Так ты... Вы... Давно?

– Давно. Но теперь все чудесным образом разрешилось и все счастливы. Правда, Глебочка?

– А... а... – не отличился он оригинальностью.

– Вот твои вещи, милый. Спасибо за все.

Совершенно сбитый с толку Глеб прижал к груди сумку. Ошарашенно огляделся. На журнальном столике красовалась брошюра известного целителя «Как вылечить гонорею с помощью кукурузных рыльцев».

Глеб судорожно сглотнул.

– Ты не забывай нас, заходи, – ласково наставляла его Лиза. – В этом доме тебе всегда рады. И я, и Наташа, и наш хомячок...

– Да, да, конечно... Я, пожалуй, пойду. Всего доброго, – Глеб рванул в прихожую.

– Чао, пупсик! – послала я ему воздушный поцелуй. – И чтобы ноги твоей в этом доме больше не было!

Ответом мне была хлопнувшая дверь.

– Какие они впечатлительные, эти мужчины, – сказала Лиза, натягивая халат.

В дверь снова затарабанили:

– Я вам не верю!

Лиза припала к глазку и заорала:

– Пошел вон! У меня с тобой вообще ни одного оргазма не было!

– Ааааа! Ааааяяяя, трахая тебя, думал о Памеле Андерсон!

– А я! А я! А я сейчас твоему хомяку голову откушу!

Глеб с разбегу стал биться о дверь:

– Открой! Убийца! Лесбиянки! Милиция! Открой!

Судя по дополнительным возмущенным голосам, на площадку выбежали соседи. Лиза повернула ключ, и ее смело волной из Глеба и каких-то двух мужиков в майках. Я, совершенно оторвавшись от действительности, кинулась их разнимать.

– В джинсах! – завопил Глеб, указывая на меня пальцем. – В джинсах! Хомяк!

Один из соседей отполз к стене:

– Ну и квартирка. Убийцы, гей-парады, хомяки в джинсах… Что тут у вас происходит?

Я посмотрела на плачущего Глеба, на Лизу, которая совала ему под нос невредимого хомяка, на то, как они вдруг стали обниматься: «Прости, прости!», и, вздохнув, пояснила:

– Милые бранятся.