Леонид Радзиховский: День рождения буржуя

Впрочем, в тот момент подобное решение было практически неизбежным. Лихорадка суверенитетов охватила все республики, все требовали прав «не меньше, чем у всех», все спешили, Россия отстать просто не могла.

Очевидно, заявление, что законы РСФСР первичны, а СССР – вторичны, означало конец Советского Союза. Но – типичное историческое ослепление – тогда это так не воспринималось. Народные депутаты РСФСР, как расшалившиеся школьники, требовали «прав», не задумываясь о последствиях, – мол, «старшие» (союзная бюрократия) все равно все слишком крепко держат под контролем. Когда же выяснилось, что «старшие» на самом деле вполне бессильны, то было уже поздно. Союз «схлопнулся», провалился «крышей внутрь».

Как в жизни человека, так и в жизни нации есть разные этапы, в том числе этап национально-подросткового драйва

История СССР кончилась, началась история России. Но день рождения «плавал».

В начале 1990-х 12 июня было вообще задвинуто в тень – как день рождения России отмечали августовскую революцию 19–21 августа. Затем, по мере того как власти (еще при Ельцине) постарались об этих «неудобно-революционных» датах забыть, поднялось значение более спокойного 12 июня.

Однако отношение к этому дню было в 1990-е годы плохим. Ясно: чем сильнее ностальгия по СССР, тем хуже отношение к 12 июня. Этот день фактически воспринимался не как день рождения России, а как день смерти (фактической) Советского Союза.

Сейчас, однако, картина изменилась полностью.

Никто уже всерьез не верит, да и не хочет восстановления СССР. И чем громче по поводу советской империи ностальгируют в ТВ, тем очевиднее для подавляющего большинства зрителей – все давно и бесповоротно кончено и «предоставим мертвым хоронить своих мертвецов».

Так что 12 июня становится не воспоминанием об СССР, а истинным днем рождения России. Да, роды получились нелегкими – мать, из чрева которой вышел новорожденный, при этом скончалась. Что ж делать… Как ни трудно такое рождение, а отмечать надо.

Но отношение к РФ определяется не только (и не столько) тем, что «за неимением СССР стерпелось-слюбилось и с Россией». Ничего подобного!

Во-первых, для десятков миллионов людей, родившихся после 1990 года, и других десятков миллионов, вся сознательная жизнь которых проходила уже в самостоятельной России, почти всех людей до 25 лет, т.е. для добрых 40% населения России, вообще нет и быть не может вопроса «СССР или РФ?».

Во-вторых, психологию всех людей меняет не только сам факт «физического течения времени», но и – в гораздо большей степени – необратимые социальные изменения.

Все больше людей оценивают 12 июня не просто как «свободный от службы день» и уж тем более не как «день скорби по СССР», а как действительно День России, день нового – и своего – государства, РФ

Открытая страна, свобода бизнеса вместо «права на труд», возможность ездить по всему миру вместо пионерских лагерей, изобилие товаров вместо низких цен, привычка полагаться не на государство, а только на себя – все это давно воспринимается как должное, как единственно возможный образ жизни. Думаю, что через 16–17 лет после Октябрьской революции, году эдак в 1934-м, жители СССР тоже уже забыли дореволюционную жизнь и меньше всего думали о возможности реставрации, причем даже противники советской власти…

Так или иначе, новая жизнь окончательно и бесповоротно заполонила социальное пространство и сознание людей.

Поэтому все больше людей оценивают 12 июня не просто как «свободный от службы день» и уж тем более не как «день скорби по СССР», а как действительно День России, день нового – и своего – государства, РФ.

Вот здесь и встает вопрос – как же все-таки граждане понимают свое государство, свою страну?

Надо иметь в виду русскую традицию сдержанности, скованности в проявлении эмоций, тем более общественных. Например, практически в любом европейском или американском городе вы чуть не в каждом доме видите государственные флаги, причем отнюдь не в день национальных праздников. В России это кажется какой-то нелепой показухой (хотя георгиевские ленточки «хорошо идут» – люди, в общем, в охотку их берут и цепляют на свои автомобили).

Но в любом случае, громкий или тихий, патриотизм сейчас в России очень силен. По моим ощущениям, куда сильнее, чем во времена СССР.

Характерный момент: сегодня непопулярны самоуничижительные шутки! В советское время и в 1990-е годы типичной была самоирония: шутки над глупостью, ленью, наивностью, неумелостью и т.д. «русских увальней», особенно на фоне иностранцев. Об этом были бесконечные анекдоты «русский, американец и француз». Об этом заливались эстрадные соловьи-разбойники. Словом, собственное уродство было для граждан СССР – ранней РФ неисчерпаемым источником веселья и вдохновения.

Сейчас не то. И если Задорнов по инерции еще острит по поводу русских, то это уж точно не сравнить с его же прямой бранью в адрес «американских недочеловеков». И вообще, антиамериканская (антизападная) пропаганда, которая во времена СССР воспринималась, как правило, иронически, сейчас идет на ура.

Почему?

Думаю, в том числе и потому, что русская буржуазная нация, родившаяся в 1990-е, сейчас переживает агрессивный пубертат, подростковый возраст, с его нетерпимостью, повышенным выделением тестостерона и адреналина национализма. Несколько болезненная потребность в уважении со стороны окружающих, завышенная (далеко не всегда адекватная) самооценка – это все объективные болезни возраста.

Но в любом случае, громкий или тихий, патриотизм сейчас в России очень силен. По моим ощущениям, куда сильнее, чем во времена СССР

Не забудем, в доброй старой Европе XIX века рождение и детство буржуазных наций сопровождалось «играми в войну и революцию» (Франция Наполеона и революций 1830, 1848, 1871 годов; Германия Франко-прусской войны, Италия войны за освобождение). Такой роскоши в XXI веке себе уже никто позволить не может (да еще имея под боком ракетно-ядерные игрушки). Поэтому подростковая агрессивность рождающейся буржуазной нации выливается в основном в словесной (любимый журналист – Михаил Леонтьев) или в символической форме (любимый фильм – «Брат-2»). Поэтому так популярен и брутальный стиль в политике, особенно когда он направлен против США, – самоутверждение рождающейся нации!

Что касается «положительного» (не в смысле «хорошего», а в смысле «содержательного») определения патриотизма и, так сказать, национальной идеи, то это, по-моему, от лукавого.

Ну какая там мудреная «идея»! «Мы – русские. Какой восторг!» (А.В. Суворов) – вот вам и идея… Примерно та же, что и у всех других, но выражена опять же по-юношески энергично, вызывающе, непосредственно – молодо-зелено!

Еще одна особенность нового патриотизма, буржуазного патриотизма. Это – чуть не впервые в истории России ! – сытый патриотизм.

Весь СССР прошел под девизом «Пушки вместо масла!». Людей приучали гордиться танками-ракетами, имперской мощью – и гордо сверлить все новые дырочки на ремне. Сейчас в рождающемся обществе нефтедолларового потребления это не так – денег хватает и на пушки, и на масло. Больше того, в 1990-е жили бедно, но без имперских амбиций, сейчас – богато, но с амбициями. Вывод, если не логический, то эмоциональный, ассоциативный: одно другому не помеха, амбиции и уровень жизни могут лишь приятно дополнять друг друга. «Лучше быть имперски сильным, но богатым, чем слабым, но нищим».

Вот такое самоощущение.

Кому-то нравится, кого-то пьянит, кого-то раздражает, кого-то тошнит. Но оно – объективно. Как в жизни человека, так и в жизни нации есть разные этапы, в том числе этап национально-подросткового драйва. И этот этап – как и все на свете – проходит. Главное – чтобы все шло в естественно-историческом темпе, не застаивалось искусственно, как в СССР, не превращалось в «имперскую мумию».

А так, что ж… Ни через один этап человек и нация не перепрыгнут.

«Блажен, кто смолоду был молод,/ Блажен, кто вовремя созрел».