Виктор Топоров: Подмигивающая «Россия»

Всплески приходятся почему-то на сериалы. На сериал «Гражданин начальник» с сиквелами, если уж быть точным. Только что по «России» прошел «Гражданин начальник 3».

Художественными достоинствами третий «Начальник», мягко говоря, не блещет. В отличие от второго и, в особенности, от самого первого.

По-видимому, не договорившись с исполнителем заглавной роли следователя Пафнутьева талантливейшим Юрием Степановым, его сериальный персонаж отправили в заложники на все двадцать серий – и зрителю так ни разу не показали.

Вызовом это быть не может. Мятежом – тем более. И дурости от Олега Добродеева ждать как-то не приходится. А если не мятеж и не дурость, то что же?

Отпали, соответственно, и другие обаятельные актеры – Бероев и Назаров, а Гостюхин с Добрыниным – замена явно неадекватная. Особенно первый – играющий бесстрашного и неподкупного столичного важняка не только братом-близнецом, но и двойником шофера-дальнобойщика.

Добавим к этому, что сериал растянут и концы в нем не сходятся с концами, и перейдем к анализу.

Да нет, не к анализу. Здесь будет достаточно и добросовестного пересказа. В автокатастрофе погибает всенародно избранный губернатор края из эстрадных артистов. Правда, не Евдокимов, а Акимов. Автокатастрофа, разумеется, подстроена: это хладнокровное политическое убийство. Кроме самого губернатора погибли его помощница, водитель и двое журналистов (которых застрелили накануне у входа в редакцию).

Тем не менее прокурор края и глава ФСБ при попустительстве (а как потом выяснится, и по приказу Кремля) спускают дело на тормозах. Не гнушаясь и физическим устранением целого ряда свидетелей, в том числе и тех, что в погонах.

Все это предстоит практически в одиночку разгрести персонажу Гостюхина. И он разгребает. И его сажают в тюрьму. И, чтобы ликвидировать уже там руками тайно ссученного пахана, поднимают колонию на бунт.

Дело происходит в условном Златогорском крае. Но и во вполне конкретной Башкирии творится черт знает что. Именно здесь прокуратура республики взяла в заложники Пафнутьева и заманила в ловушку его малолетнего сына; здесь убивают направо и налево; и отсюда же регулярно летают в Златогорск наемными киллерами озверевшие еще в чеченской командировке силовики. Противостоят всему этому ужасу женщина-прорицательница, отставной милиционер из автохтонов и присланный из Москвы с полномочиями следователя по особо важным делам тульский пьяница-фотограф. Правда, он временно завязал.

Кадр из фильма «Гражданин начальник 3»

А в Златогорске персонаж Гостюхина выходит в своих разоблачениях уже на второй уровень (на первом он разоблачил инсценированную автокатастрофу как умышленное убийство): оказывается, не только власть, но и все имущество в крае прибрали к рукам силовики.

Но губернатора они убили отнюдь не из-за этого; да и убили-то не они, а прибывшие из Уфы по приказу, отданному в Москве, киллеры. Оказывается, покойному удалось завладеть некими архисекретными документами государственной важности – из-за них-то и разгорается сыр-бор. Вдова их прячет и никому (кроме Гостюхина) не отдает.

Какие-то документы припрятаны и Пафнутьевым в родной Туле, из-за чего его и держат в заложниках. И как-то они связаны с бумагами Акимова. Как – нам так и не удосуживаются объяснить; но это уже не важно: зритель понимает, что след ведет в одну из башен Кремля. Точнее, в две башни сразу – потому что главный злодей (с простой русской фамилией, состоящей из двух слогов) в равной мере похож на обоих серых кардиналов: щеголь, интеллектуал и разве что не певец, он, вместе с тем, озабочен не столько проблемами суверенной демократии, сколько реприватизацией предприятий добывающей отрасли по преимуществу в собственный карман.

Реприватизацией, которая в сериале самым комичным образом именуется «вторым этапом приватизации». Именно детально проработанный кремлевским злодеем план второго этапа собирался предать гласности губернатор Акимов (за что его и убили), а теперь этими документами завладел персонаж Гостюхина – завзятый государственник и, судя по всему, несгибаемый коммунист-ленинец – и, буквально на каждом шагу рискуя жизнью, стремится доставить его по назначению. Но, увы, где это назначение, так и остается неясным.

В порядке эпического замедления меланхолически напомню, что именно второй этап приватизации, а вместе с ним и новый ваучер, не исключено, даже несколько ваучеров пообещали когда-то населению. Но потом это, как и многое другое, оказалось забыто.

В какой-то момент, ближе к финалу, ночной дозор телеканала «Россия» временно берет верх над дневным: Гостюхина спасают и освобождают (Степанова, правда, нет – заломил, должно быть, гонорар голливудского образца); уфимских убийц убивают, златогорских – отправляют на пенсию, а главного злодея – послом в небольшую западную страну. Получают повышение по службе и Гостюхин со своим (и отсутствующего Степанова) начальником Петренко. Правда, официальная версия гибели губернатора в автокатастрофе остается неизменной.

Кадр из фильма «Гражданин начальник 3»

Однако в самом конце ситуация переворачивается еще раз! Все злодеи, начиная с главного, возвращаются на прежние должности; все «силы света» отказываются от новых назначений и потихоньку собираются на пенсию (но в «Гражданине начальнике 4» они еще, полагаю, поспорят и помужествуют с бурей); план второго этапа приватизации, похоже, поддержан самим президентом!

Если бы такой сериал продемонстрировали по (не принимаемому в России) каналу Гусинского или хотя бы по позволяющему себе некоторую оппозиционность РЕН ТВ, это был бы здоровенный кукиш властям – кукиш в кармане, конечно же, но уже наполовину вытащенный наружу. Но на «России»? Но на верноподданнической, но на сервильнейшей изо всех сервильных «России»?

Вызовом это быть не может. Мятежом – тем более. Значит, просто дурость? Но и дурости – от Олега Добродеева – ждать как-то не приходится. А если не мятеж и не дурость, то что же?

Показ третьего «Начальника» завершили во вторник, а уже в воскресенье я получил символический ответ на изрядно озадачивший меня вопрос. По «России» показали «Пушкина»! Два часа (с перерывом только на рекламные паузы) на экране благим матом орал, изображая невыносимую боль и требуя морошки, лицедей Сергей Безруков.

По такому случаю он даже нацепил бакенбарды. Но, чтобы его – распятого Иешуа, «удавленника Есенина» (выражение Мандельштама) и, главное, воскресшего из мертвых бандита Белого – ни с кем не спутали, «Пушкин» время от времени (и не прерывая страдальческого крика) публике прямо с экрана подмигивал.

Точно так же, понял я тут, ведет себя и сам канал: он орет с перерывами только на рекламные паузы; орет, правда, не от напускной боли, а от наигранного восторга; и время от времени, не прекращая орать, подмигивает многомиллионной аудитории, чтобы его ни с кем не спутали.