Михаил Бударагин: Провинциальный анекдот

Мои собеседники – люди одного возраста и, наверное, одного социального самоощущения (как раз где-то между люмпенами и хозяевами жизни) – безотносительно места прописки люди столичные в самом лучшем смысле этого слова. Они, обладая разным уровнем информации, почти одинаково смотрят на жизнь, одинаково чувствуют ее тонкий ритм. Они же – столичные жители в самой плохой интерпретации этого понятия: типично провинциальная (и очень продуктивная) сосредоточенность на «столичности» им неведома. Мои собеседники не стремятся в Москву и не ориентируются по ней, у них – свое собственное пространство, лежащее за пределами географии.

Провинция не способна самостоятельно создавать информационное пространство: оно или появляется само собой, или создается очень затратными усилиями

Удивительно, но из множества знакомств, приятных и не очень, полезных и душевных, такое отношение к Москве, провинции – и в конечном итоге к самому себе – я встретил лишь у них двоих.

Уходящий год, политические итоги которого на ВЗГЛЯДе уже подвели Леонид Радзиховский и Виталий Иванов, российской провинции не принес ни прорыва, ни краха: всё – за редкими исключениями – было очень тихо и камерно. Самые заметные удачники 2007-го – Краснодарский край с его Сочи и настоящими и будущими инвестициями, а также Чечня, которая на фоне соседней Ингушетии выглядит образцом стабильности и благоразумия. С ЮФО на должность главы Минрегиона был переведен Дмитрий Козак: это назначение решительно усилило позиции Рамзана Кадырова, и до того почти неколебимые. Юг продолжает оставаться наиболее динамично развивающейся частью России (в этом году с ним не слишком удачно пытался поспорить Дальний Восток, готовящийся к саммиту АТЭС-2012), но и он не избавлен от системообразующего изъяна отечественной провинции, которая может быть и богатой, и нищей, и обустроенной, и голой, но никак не научится самодостаточности.

Региональных событий в 2007 было предостаточно: и грядущая Олимпиада в Сочи, и нестабильность в Ингушетии, и ротация власти (Амурская, Новгородская, Костромская, Самарская, Смоленская, Сахалинская и Ярославская области, Чечня, Тыва, новообразованный Камчатский край обрели новых руководителей), и «новгородское дело». Но регионы, как и прежде, попадали в информационную повестку только после нашумевшей трагедии. Так случилось, например, с Сахалином, где землетрясением был разрушен город Невельск. Попала в сводки и Кировоградская колония несовершеннолетних (Свердловская область), в которой произошел бунт заключенных. В Великом Новгороде местные правоохранители с апреля-месяца пытались предъявить Антонине Мартыновой обвинение в попытке убийства собственной дочери: дело до сих пор не передано в суд, а провинциальный Новгород то и дело появляется в информационных сводках. Глядя из Москвы, трудно себе представить, что, скажем, в Мордовии или Рязанской области тоже что-то постоянно происходит: пока регион не «высвечен», его в действительности не существует. Просто часть обширной карты Родины, ничего более.

Провинция не способна самостоятельно создавать информационное пространство: оно или появляется само собой (как после трагедии в Невельске), или создается очень затратными усилиями (как «новгородское дело») и работает ровно до тех пор, пока усилия не ослабевают. Катастрофа – лучший фон региональной новости, но действительно масштабные происшествия, к счастью, случаются очень редко. Регионы замкнуты, но не самодостаточны: местные информационные сети плохо справляются с объемом информации и новыми типами коммуникации; отсюда – постоянная оглядка на Москву, не политическая и не экономическая, структурная, системная. Отсюда же – региональная нивелированность: Первый канал (да и «телевизор» как таковой) – на всех один, тут уж не до разнообразия. Внутри крупных сверхагломераций (как, например, Петербург – Великий Новгород – Псков) будущие локальные метрополии не видят городов-спутников: так, из «северной столицы» Псков и Новгород представляются почти неотличимыми друг от друга.

Региональных событий в 2007 было предостаточно – грядущая Олимпиада в Сочи

Регионы между тем – за редкими исключениями Юга – продолжают вымирать, а значит, создание огромных конгломератов – единственный выход для перегруженных крупных городов и обнажающихся небольших столиц. Москва, задыхающаяся в пробках и общей инфраструктурной невнятице, уже «притянула» к себе намертво не только всё Подмосковье, но и Калужскую, Рязанскую, Тверскую, Владимирскую и некоторые другие области, Санкт-Петербург де-факто является метрополией не только для Ленинградской области, но и для Пскова, Новгорода, Петрозаводска. На Юге ту же функцию выполняет Ростов-на-Дону, в Поволжье – Казань, на Урале – Екатеринбург и Челябинск, в Сибири – Новосибирск и Томск, на Дальнем Востоке – Владивосток и Хабаровск. Рано или поздно Россия естественным образом придет к необходимости создания огромных образований, таких как Бостон – Нью-Йорк – Филадельфия – Балтимор – Вашингтон в США или Токайдо (Токио – Йокогама – Кавасаки – Саитама – Осака – Кобе – Киото) в Японии.

Но для этого регионам необходимо научиться видеть и слышать друг друга, выстраивать горизонтальную коммуникацию, а не рассматривать и себя самих, и соседей сквозь очень искаженное столичное зеркало. Любое развитие – а о развитии сегодня говорится очень много – предполагает прежде всего внятную аргументацию самих себя, аргументацию, адресованную не столице, а собственным жителям, региональным элитам, соседям. Без этого любое развитие будет лишь более или менее удачным пиар-проектом, рассчитанным на благословение Москвы.

Без этого любая провинциальная история (коих второй мой собеседник рассказал великое множество) так и останется анекдотом, забавным, но необязательным сюжетом: сторонний наблюдатель может забыть о нем уже к завтрашнему дню.