Олег Кашин: Не вставай, страна огромная!

Это больше, чем просто песня, – это общенациональный мобилизационный гимн, и каким бы циником и постмодернистом ты ни был, услышишь:

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой!

– немедленно поплывут перед глазами черно-белые кадры кинохроники сорок первого года, плакат «Родина-мать зовет!», эшелоны, аэростаты противовоздушной обороны и прочее, чем памятен каждому русскому человеку 1941 год.

Такие песни рождаются однажды в сто, если не более, лет. Неудивительно, что после «Священной войны» Лебедев-Кумач не создал ни одного сопоставимого с этим текста – поэт умер вскоре после войны, успев сочинить только несколько невразумительных трещоток для кинокомедий. Судьба, которую можно назвать незавидной. Впрочем, был ли у Лебедева-Кумача выбор? Вряд ли. По крайней мере, трудно представить, что он смог бы каждый год сочинять по новой «Священной войне» по каждому сколько-нибудь актуальному поводу – то есть сочинять-то мог бы, наверное, только выглядело бы это совсем глупо – как поведение мальчика из сказки про волков. Сегодня можно кричать «Волки, волки!» не всерьез, только завтра, когда волки придут, уже никто не поверит.

Есть риторика, есть и командиры, готовые вести в смертный бой. Только не замечают командиры, что в бой вести некого

Конечно, страна огромная должна вставать на смертный бой только в том случае, когда бой действительно смертный, а сила, идущая на страну, – темная. Но так уж вышло, что с 1991 года, когда в России был учрежден пост президента, нашу страну поднимают на смертный бой гораздо чаще, чем следует, – регулярно, каждые четыре года.

Первые президентские выборы позиционировались как «смертный бой» – смертный бой нарождающейся российской демократии против не желающей отступать советской номенклатуры.

Вторые выборы, самые памятные, были смертным боем «всех россиян» (у Ельцина, если кто забыл, одним из предвыборных слоганов был – «Борис Николаевич Ельцин – президент всех россиян») против коммунистического реванша.

Третьи выборы проходили под аккомпанемент залпов второй чеченской кампании, еще дымились развалины взорванных домов в спальных районах Москвы – в общем, тоже было понятно, что это не просто выборы, а битва за Россию, тот же смертный бой.

Четвертые выборы принято считать самыми скучными и неинтересными – Путин тогда с заведомой легкостью обыграл Харитонова, Хакамаду и Малышкина, – но, если начать вспоминать, получится, что и тогда все было, как говорится, по-взрослому: протестные демонстрации «Россия без Путина», скандальные заявления Рыбкина и его же последующее исчезновение, неожиданная отставка правительства – иными словами, и тогда всем было ясно, что ставка если и не больше, чем жизнь, но тоже весьма высока.

Каждую из этих четырех выборных кампаний вели разные люди. Как правило, к следующим президентским выборам герои выборов предыдущих либо растворялись в небытии, либо уходили в комично-радикальную оппозицию. А новые творцы политических побед, изобретая политический велосипед, как в первый раз, доставали из пыльных шкафов все ту же пластинку с песней «Вставай, страна огромная», не понимая, что от частого проигрывания и пластинка портится, и эффект от прослушивания песни уже совсем не тот, какой был в первый раз.

Хакамада так и не произнесла обещанной «страшной правды»

Сейчас, из 2006 года, легко указывать людям, жившим позавчера, на их ошибки, но все же стоит отметить: каждый раз нависавшая над страной накануне выборов «смертельная опасность» после подсчета голосов оказывалась – ну, какой-то ненастоящей, что ли. Кэпээсэсовские чиновники, в 91-м году смертельно грозившие нарождавшейся демократии, в том же году безболезненно пересели в кресла глав администраций – и небо не рухнуло на землю; зловещий Зюганов, бывший до выборов средоточием всего зла ХХ века – от ГУЛАГА до пионерлагерей, – смиренно явился на ельцинскую инаугурацию, всем своим видом демонстрируя не реванш, но вежливую системную оппозиционность. И ужасное «Отечество», когда отгремели залпы информационных войн, безболезненно объединилось с заклятым «Единством». И Хакамада так и не произнесла обещанной «страшной правды». Прожив четыре президентские избирательные кампании так, будто это были не выборы, а Отечественные войны, Россия наконец пришла к пониманию, как теперь кажется, простой вещи: выборы – это просто выборы, а вовсе не «вставай, страна огромная!» Важный, между прочим, опыт.

А на историческом горизонте тем временем маячат президентские выборы 2008 года. И у многих участников политического процесса – как со стороны действующей власти, так и со стороны тех, кто пытается ей оппонировать, – еще велик соблазн изобразить дело так, будто над страной опять, по доброй, так сказать, традиции, нависла смертельная опасность, и в этот суровый час… – ну и так далее, с подобной риторикой все мы неплохо знакомы.

Есть риторика, есть и командиры, готовые вести в смертный бой. Только не замечают командиры, что в бой вести некого. Что люди – не какие-то образцовые «дорогие россияне» из телевизора, а все люди, вся страна, – не собираются ни за что воевать, потому что у людей – своя жизнь. Дети, потребительские кредиты и новая серия любимого телесериала. Воевать некому и не за что. Люди, которые будут организовывать президентскую кампанию 2008 года, обязаны это учитывать.

В этом смысле очень зря привыкшие к политтехнологическим битвам политологи так быстро отказались от заявленной в ноябре прошлого года мысли о двух преемниках Владимира Путина: понятно, что соревнующиеся на выборах два преемника – это гораздо менее интересно и зажигательно, чем очередное «Вставай, страна огромная!»

А между тем два преемника – это гораздо ближе к реальности, чем новый смертный бой. И совершенно не важно, кто в этой конструкции будет «Медведом», а кто – «Кросавчегом». Пускай один отстаивает приоритетность здравоохранения, а другой – образования. Пускай спорят на теледебатах (чего, кстати, не было ни на одних выборах ни разу – и этого, конечно, нужно стыдиться), завлекают сторонников – один, например, группой «Любэ», а другой – Земфирой. В ситуации, когда оппозиция довела себя до состояния балаганной статистической погрешности, именно такой путь должны выбрать ответственные политики, заботящиеся о стране. У нас, в конце концов, суверенная демократия – а демократии без конкуренции не бывает.