Павел Святенков: Лукашенко – это Руцкой сегодня

Под горячую руку будущего Батьки попал глава государства – председатель Верховного Совета Шушкевич и премьер-министр Кебич. Лукашенко добился отставки Шушкевича. Чуть позже, на президентских выборах, Батька обскакал и Кебича. Разрыв между кандидатами во втором туре был впечатляющим – за Лукашенко 80,1% голосов, за Кебича – 14,2%. Так в 1994 году началось правление Батьки.

Его принято называть «красным директором» и честить за пристрастие к авторитарным методам и советской символике. Дескать, чего с Батьки взять – простой председатель совхоза. Однако Лукашенко больше похож на Руцкого, то есть не на номенклатурщика, а на демагога времен заката перестройки. Вспомним, что Руцкой «поднялся» внезапно. Сначала герой-летчик стал народным депутатом РСФСР, затем лидером проельцинской фракции «Коммунисты за демократию», почти мгновенно получил предложение стать напарником Ельцина на президентских выборах и вице-президентом. А уж став вторым лицом в государстве, начал бороться с первым, размахивая знаменитым «чемоданом компромата» и устраивая антикоррупционные скандалы.

На примере Белоруссии мы видим, как развивалась бы Россия, приди к власти в ней силы, стоявшие за Руцким

Так же и Лукашенко внезапно появляется на белорусском политическом небосклоне. Председатель совхоза выигрывает выборы в Верховный Совет, но карьеру строит на борьбе с коррупцией, то есть действует как политик-популист, а не лоббист из среды «красного директората». Очень смешно – в мае-августе 1991 году Лукашенко возглавляет фракцию «Коммунисты за демократию и прогресс», то есть ведет себя буквально как клон Руцкого. Напомню, что в России «Коммунисты за демократию» были созданы для того, чтобы оттянуть в пользу Ельцина голоса коммунистов, разочаровавшихся в ЦК КПСС и Горбачеве, но еще не готовых отказаться от социалистических идеалов. Для привлечения этой части избирателей к Ельцину и нужен был Руцкой.

Вот только Лукашенко победил, а Руцкой проиграл. На примере Белоруссии мы видим, как развивалась бы Россия, приди к власти в ней силы, стоявшие за Руцким. Вскоре после прихода к власти Лукашенко по ельцинскому сценарию вступает в конфликт с Верховным Советом, добивается принятия новой конституции и роспуска парламента. Новый, двухпалатный, парламент уже не представляет угрозы президентскому единоначалию. Государство начинает функционировать как один большой завод, олигархическая приватизация не допускается. За несколько лет Лукашенко сосредоточивает в своих руках почти неограниченную власть. Дальнейшее известно.

За несколько лет Лукашенко сосредоточивает в своих руках почти неограниченную власть (фото: ИТАР-ТАСС)

Если бы к власти в России пришел Руцкой, тогда, пожалуй, Съезд народных депутатов был бы распущен не в 1993 году, а в 1995. Конституция, слабо отличающаяся от нынешней, была бы принята в 1996. Олигархической приватизации бы не произошло. В целом ситуация в стране мало отличалась бы от нынешней. Правда, было бы больше советской символики. Режим считался бы преемником Советского Союза. Герб походил бы на советский, но только без серпа и молота – в центре был бы двуглавый орел.

Получается, что Руцкой – это несостоявшийся Лукашенко, а Лукашенко, напротив, – состоявшийся Руцкой. В этом смысле Лукашенко уникум. Нигде политики первого постсоветского поколения не задерживались у власти. В республиках бывшего СССР события развивались по стандартному сценарию – приход к власти национал-демократов, гражданская война, затем возвращение представителей прежней партноменклатуры. Где-то (как в Средней Азии) партноменклатура и не уходила от власти. Но только в Белоруссии национал-демократы потерпели мгновенное поражение, а к власти пришел местный Руцкой.

Белорусская элита с советских времен отличалась высокой степенью сплоченности. В ней не было кланов, грызущихся не на жизнь, а на смерть. Это и предопределило успех Лукашенко. Консенсус белорусской верхушки, ее стремление одновременно сохранить самостоятельность Белоруссии и все лучшее, что было при советском строе, сделали Лукашенко бессменным правителем постсоветской Белоруссии.

Однако любая политическая модель имеет свои пределы. У Лукашенко крепкие позиции, но рано или поздно в Белоруссии встанет вопрос: есть ли жизнь после Батьки. И от его решения элитами и обществом зависит, сохранится ли уникальный белорусский строй или будет мгновенно демонтирован. Пойдет ли Белоруссия на союз с Европой, более тесное сотрудничество с Россией или ей придется повторить путь российской олигархической приватизации с опозданием на 15 лет.