Павел Руднев: Зачем Калягину новый театр?

Александр Александрович уже заранее огородился от любой критики в газете «Новые известия»: «Да я уже сейчас иногда слышу скрежет за спиной: «Зачем Калягину новое здание!» Все завистники Москвы объединились и шипят. Не понимаю этих людей!»

Конечно, иначе как завистью, вопрос этот не объяснишь. Ведь, полагает Калягин, его положению в обществе можно завидовать. Руководитель собственного театра, председатель Союза театральных деятелей России, председатель Общественной палаты, письма подписывает, от которых другие отреклись. Вот Ходорковскому не позавидуешь, а Калягину – невольно, а все-таки пустишь слюну, губу раскатаешь. Есть повод для зависти – это важно осознавать, это важный аргумент для самоанализа, самодисциплины и, главное, самоидентификации.

Вот Ходорковскому не позавидуешь, а Калягину – невольно, а все-таки пустишь слюну, губу раскатаешь

Театру «Et cetera» - 13 лет. С сентября 1997 года (семь сезонов) театр проработал в бывшем конференц-зале в одной из высоток на Новом Арбате. О деятельности театра до 97-го года можно, в сущности, забыть – там не было ни одного события, о котором даже Калягин в приступах патриотизма готов вспоминать как о свершении. «Рассвет» театра «Et cetera» чудом совпал с принятием Калягиным кресла председателя Союза театральных деятелей РФ.

В театре «Et cetera» всегда было все что угодно, только не художественное руководство. Театр штормило и бросало из стороны в сторону, Калягин хватался за все, что блестело рядом, и брал, покупал, перехватывал чужую инициативу. Не случайно большинство последних спектаклей (некоторые из них удачны) сделаны в сотрудничестве с продюсером Давидом Смелянским – в театре своей «головы» на промоушен просто нет. Собственной эстетики театр так и не выработал, хотя сердцу Александра Калягина всегда был, по его же словам, мил спектакль Александра Галина «Конкурс» - нереально пошлая перестроечная комедия, буквально пародия на трагедию, которую переживала страна в 90-е.

Театр Калягина все время шел за кем-то, спина в спину. Фестиваль N.E.T. в разные годы открывает Александра Морфова и Оскараса Коршуноваса – они тут же делают спектакли в театре. Повторить модель успеха театра «Сатирикон» был призван в театре Калягина Роберт Стуруа, а моноспектакль Калягина «Последняя лента Крэппа» почти полностью повторил креатив Константина Райкина с монодрамой «Контрабас».

Александр Калягин

Парадокс заключался лишь в том, что в «Сатириконе» Стуруа сработал на славу, а его же постановки в театре «Et cetera» заставили говорить о нем как о великом халтурщике нашего времени. На мюзикловый бум театр отозвался «Моей прекрасной леди» Дмитрия Бертмана. Мода на фарсы и внедрение цирковой эстетики на драматическую сцену оставили в театре «Et cetera» след в виде «Короля Убю».

Театр Александра Калягина не выработал собственного творческого лица, если, конечно, не считать за таковое лицо самого Калягина – актера по-прежнему сильного и внятного, но которому смерть как не хочется сейчас играть в психологический театр.

Сегодня Калягин - актер школы представления. Скачет чернушным клоуном в «Убю», играет саму ветхую скрипучую старость в «Крэппе», гротескует в чиновнике-вампире Варравине. Сегодня в нем торжествует тетушка Чарлей и Ванюкин, нежели Платонов и Полуорлов из «Старого нового года».

Калягин словно бы боится показаться в собственном театре скучным. Театр «Et cetera» бесконечно аттракционен вслед за его лидером, которому театр словно бы нужен для того, чтобы расслабиться от чиновнического серьеза. Калягинская клоунада, увы, выглядит очень отчаянным поступком.

Театр «Et cetera» - театр без идеологии, без манифеста, который вечно бросает из стороны в сторону, как морской корабль со свинченным рулем, - то в бесцельную романтику «Смуглой леди сонетов», то в пошлость галинского «Конкурса», то в авангардную стихию «Дон Кихота», то в русофобию «Моей прекрасной леди» (место действия комедии Шоу перенесено в русскую глубинку, где манерный иностранец Хиггинс спасает леди Дулиттл от пьянства, жлобства, люмпенизированной провинциальной семьи), то в грубоватый юмор «Короля Убю».

Пожалуй, еще в одном Калягин следует неукоснительному правилу – с российскими режиссерами жизнь театра «Et cetera» не складывается. Это театр варягов – какую-никакую, но славу его составили грузин Стуруа, болгарин Морфов, литовец Коршуновас. В этом феномене вообще срабатывает старый советский фетиш: иностранец в России - это уже событие.

За 13 лет театр Калягина не смог ни приютить, ни вырастить ни одного режиссерского имени – так, чтобы талант вызревал годами, целыми сериями постановок, сериями удач и провалов. Жизнь театра «Et cetera» - от проекта к проекту, без касательных. Здесь никто не задерживается, здесь ни у кого нет творческого роста.

В сущности, то же происходит с труппой. Феномен театра одного актера – которым часто пугали «Сатирикон», который все же сумел сформировать свое мощное актерское поколение, – к театру «Et cetera» относится куда в большей степени. Талант Владимира Симонова сформирован режиссером Владимиром Мирзоевым в других театрах.

Александр Калягин в спектакле «Дон Кихот»

Талант Владимира Скворцова замечен Калягиным только сейчас (Скворцов добился главной роли в «Смерти Тарелкина» и сыграл блистательно) – после того как был воспитан и всячески прославлен постановками по современным пьесам на стороне, в Центре драматургии и режиссуры. Талант Виктора Вержбицкого более заметен в кинопроизводстве. Из театра ушли, так и не дождавшись хорошей работы, кинозвезды Екатерина Редникова и Ольга Погодина. Без достойной занятости в театре буквально погибает превосходная актриса Мария Скосырева, готовая стать надежной примой любого столичного театра.

Театр как набор периодически идущих спектаклей вроде бы есть, но все в нем случайно, все необязательно. Спектакли долго, за редким исключением, в репертуаре не держатся, сегодня трудно на самом деле понять, чем будут заполняться два зала нового здания во Фроловом переулке - на 600 мест и на 150. Тем более, как было объявлено, при переезде театр «забудет» в старом помещении половину своих спектаклей, как намеренно забывают на старой квартире обветшавшую мебель.

Трудно понять, что сделало время с актером Александром Калягиным. Конец 70-х - начало 80-х – абсолютное царствование на актерском небосклоне. После Ленина в «Так победим», после Оргона и Протасова в эфросовских постановках МХАТа, после тетушки Чарлей и Ванюкина и особенно после Платонова в «Неоконченной пьесе для механического пианино» он становился, что называется, первым актером России, гением – как если бы мы сегодня сравнивали, Евгением Мироновым 80-х.

Затем что-то произошло: власти над публикой в зрительном зале стало явно не хватать, захотелось власти совсем иного порядка. Актер по своей воле превращался в чиновника.

Что в результате? Союз театральных деятелей, который возглавляет Калягин, сегодня крайне неавторитетная организация.

Союз сегодня не объединяет, а разъединяет театральную общественность, и слишком, слишком часты упреки СТД в финансовой и организационной неразберихе. Союз не стал ни профсоюзной организацией, ни проектной конторой, ни даже правозащитной организацией. Скучная бюрократическая организация, лишенная, пожалуй, главного – творческого энтузиазма и инициативы. Говорить о просчетах Союза и его потерях в обстоятельствах времени можно долго – это тема отдельной статьи.

Александр Калягин в спектакле "Король Убю"

Сегодня мы наблюдаем апофеоз этого превращения артиста в чиновника. Достаточно взглянуть на форум на официальном сайте артиста, чтобы осознать: негодование по поводу присутствия имени Калягина в списке подписавших письмо общественности о справедливости обвинительного приговора Ходорковскому – не есть субъективное мнение «завистников», врагов и негодяев. Очень быстро воспоследовавшая этому факту новость о назначении Александра Калягина председателем Общественной палаты в обход выборной системы на эту должность расставляет все по местам.

Собственно, тут надо объясниться. Не имею ни малейшего повода осуждать личную позицию Калягина: как гражданин, он имеет право полагать, что действия государства по осуждению главы ЮКОСа были правомочны и обоснованны, а также право поддерживать это судебное решение. Но - в документе стоит подпись: «Александр Калягин, председатель Союза театральных деятелей РФ», а уж это, как ни возьмись, превышение служебных полномочий. Собственно, кто давал право Калягину говорить от имени всей театральной общественности в этом вопросе, проводился ли референдум или опрос на этот счет? И не странно ли выносить подобные суждения по поводу человека, деньгами которого держался не один театр России, кстати говоря?

Будь письмо, от которого пахнет космополитическими процессами 30-х годов, подписано «Народным артистом СССР» - не возникло бы и вопроса. Более того, в какой компании оказался Калягин здесь? Сплошные придворные художники, сомнительные деятели искусства, поблекшие эстрадные звезды, изолгавшийся историк и космонавт.

В этом списке театральную элиту представляют Александр Калягин, Владимир Зельдин (публично в «Новой газете» заявил о том, что документа не подписывал) и режиссер театра «Модернъ» Светлана Врагова (заявила там же, что просто мстит Ходорковскому за бесчинства «Менатепа» в ее квартире). Если не брать во внимание Врагову, которая по своей влиятельности и значимости фигуры никак не способна отвечать за все театральное сообщество, то Калягин еще и в этом смысле в этом списке целиком и полностью монархически «ответствует» за российский театр.

Тем более что достоверно известно, письмо отказались подписывать и Марк Захаров, и Валерий Фокин, и Олег Табаков – известные авторитеты в театральной среде. О том, чем обернулась для Калягина эта подпись, каким подрывом доверия откликнулся один росчерк пера, можно судить по форуму на калягинском сайте – он буквально завален негодованием простых зрителей, разочарованных в своем кумире.

Даже если допустить случай «я не я, и подпись не моя», то снова неувязочка выходит: не думаю, что какая-либо газета или телеканал отказались бы от того, чтобы на их территории известный актер опроверг информацию или же объяснил свои поступки, что в принципе должно входить в кодекс чести человека публичного.