Как сложно (едва ли возможно?) отказаться от привычки загонять многообразную, противоречивую действительность в исторические аналогии и устоявшиеся шаблоны. У нас всех, переживших 90-е, в головах сидит то время как камертон – по крайней мере, в экономической сфере: с ним сверялись и в начале пандемии, и после начала СВО. И это опыт, имеющий свою безусловную ценность, в том числе потому, что побуждает сейчас искать какие-то выходы и решения в изначально, казалось бы, безвыходной ситуации. Но одновременно и завеса, мешающая разглядеть реальные процессы, которые происходят сейчас в экономике и в обществе.
Вот, например, в декабре в Барометре экономповедения домохозяйств мы написали о том, что безработица снижается, заработки растут, и на этом фоне две трети опрошенных считают, что в ближайшие три месяца их доходы в реальном выражении не изменятся, а каждый шестой полагал, что они даже вырастут. И несколько знакомых упрекнули меня в том, что мы носим «розовые очки» и даже приукрашиваем действительность, поскольку инфляция, «яйца», изменение ассортимента, да и вообще все нестабильно, а скоро будет совсем плохо.
В новом выпуске Барометра мы фиксируем дальнейший рост потребительских настроений, хорошую обеспеченность населения базовым набором товаров длительного пользования и одновременно – рост расходов на товары, связанные со строительством, ремонтом и обустройством дома, который корреспондирует с наблюдавшимся в прошлом году ростом ипотечного кредитования и покупок строящегося жилья. И дальше пишем о том, что финансовая неустойчивость домохозяйств, определяемая как отсутствие ликвидных сбережений в сочетании с признаками перекредитованности, выросла за полгода на 6 п. п. и достигла к началу 2024 года 62%. На мой взгляд, это все очень хорошо согласующиеся между собой тенденции, которые надо воспринимать и анализировать в комплексе, поскольку главным источником финансовой неустойчивости выступает отсутствие ликвидных сбережений.
Но приходится с грустью отмечать, что только последняя новость – про неустойчивость – привлекла внимание прессы и рассматривается там в отрыве от всего другого. И слышать претензии теперь уже с двух сторон: как от не верящих в то, что у нас может быть рост потребления, так и не желающих замечать любые риски сложившейся ситуации. При том, что обе позиции отражают плоское, одномерное восприятие происходящего: «у нас все плохо и не может быть ничего хорошего» или «у нас все хорошо и не может быть ничего плохого»
Меж тем катастрофичность мышления, раздувающая любой риск до угрозы жизнеспособности, сама становится барьером – в том чтобы замечать возникающие риски, изучать их природу, причины возникновения, и угрозой – потому что мешает искать решения в неповторимых условиях сегодняшнего дня, постоянно возвращая нас к какому-то прошлому: ведь нет такого дефицита, как в конце СССР, и нет инфляции и неплатежей, как в 90-е...
