Екатерина Сальникова: Хорошо болеем

Но по большому счету телевидению было все равно, что там со всеми ними, то есть нами, происходит.

И вот, наконец найдено все сразу – чем заполнять эфир, чем его оформлять, а за одно как жить и за что переживать.

Футбол – наше все.

Цифра 1 превращается в человечка и размахивает фанатским флажком – это Первый.

Короли ринга уступают свое место в эфире королям футбольного поля. На экране – буйство болеющих участников нашего боксерского шоу. Все с флажками, с лицами, разрисованными в заветные цвета, в соответствующих майках. Все бурно проявляют свои спортивно-гражданские чувства. Это сразу и реклама по принципу «чтобы помнили», и информация о футбольном эфире, и акция поддержки наших.

Реклама свихнулась на футболе окончательно – видимо, она лучше всех усекла, насколько универсален мотив футбола этим летом. «Жизнь – это страсть». Что раньше иллюстрировало бы сей слоган? Влюбленная пара или какие-нибудь бешеные танцы, в которые советуют срочно вливаться. Теперь страсть – это футбол.

Футбол закономерно является игрой, политикой, бизнесом и развлечением сразу

Жизненный успех, который дает возможность пользоваться престижными банковскими картами, - тоже футбол. Два мячика превращаются в знак банковской системы.

На данный момент в рекламе футбольная тема оказывается шагом прочь от голого прагматизма – в сторону прагматизма романтизированного. ... И целым прыжком в сторону духовности – взамен чисто животных физических удовольствий от еды, секса и душа. Футбол – это счастье не обладания, а умения. Счастье – это когда ты умеешь что-то классно делать или хотя бы классно сопереживать тем, кто что-то умеет.

Приятная еда хороша не сама по себе, а в запале, эйфории и экстазе. «Яркие моменты вкуснее...» с чипсами – и в кадре гвалт на трибунах, аффектация болельщиков, при которой вообще можно с удовольствием съесть даже неприготовленную лягушку. И всякие шипучие напитки, не слишком пользительные для организма, тоже хорошо пьются во время матча. Они помогают мячу забивать голы в нужные ворота.

Когда футбольные мотивы мелькают за пределами трансляции самих матчей, чаще всего показывают, во-первых, болельщиков, во-вторых, мяч, в-третьих, тренеров. И только потом игроков. Символичный расклад.

Тема болельщиков вырвалась вперед не случайно. О них снимают отдельные репортажи. О том, как готовится к взаимодействию с фанатами милиция или полиция, рассказывают основательно, словно дают отчет, от которого зависит отношение общества к государству. Фанат – излюбленный герой рекламных роликов.

У нас давно уже не было повода за что-то всерьез болеть всем вместе.

После крушения СССР набрала силу эпоха индивидуализма. Сначала его приходилось отстаивать с помощью СМИ и политических акций. Потом отпустили цены. Потом начался стихийный капитализм, при котором индивидуализм становится вынужденным и безальтернативным способом существования. Каждый его понимает и реализует по-своему. Но свои частные интересы и проблемы оказываются на порядок актуальнее всего остального.

У нас давно уже не было повода за что-то всерьез болеть всем вместе (фото: ИТАР-ТАСС)

Весь предшествующий настоящему времени период запомнился разговорами о том, почему наша сборная перестала что-либо выигрывать и когда закончится это безобразие.

Многие подводили политико-идеологическую базу о развале большого спорта и, главное, крахе советской идеологии – как просто внятной большой идеологии, которая в состоянии сплачивать и куда-то кого-то направлять. Мол, в стране хаос, а потому и в футболе, отражающем состояние всей нации, тоже хаос. Мол, дух коллективизма упал, а футбол – игра коллективная (хотя почему-то весь остальной мир, никогда не культивировавший коллективизм, играет себе в футбол, и ничего). Такую рефлексию можно назвать переживанием, отчаянием, попытками анализа. Но это не было болением. Нация перестала отдавать футболу душу.

Чем глубже продвигалась перестройка, тем меньше у нас болели за футбол. На некоторое время место футбола заняли прямые трансляции заседаний всевозможных государственных органов, где происходила революция сверху.

Во всех самых умных разговорах о футболе тогда был изъян – это были разговоры людей, дистанцирующихся от футбола и футболистов. Мол, они нам задолжали победы. Они обязаны выигрывать – но не выигрывают. А престиж страны, он, знаете ли...

Но футбол - живой организм, и его нужно любить не как символ государственного престижа, вечно модный вид спорта или что-то еще. Его нужно любить как игру в высоком смысле этого слова, и в него надо вкладывать душу, как вкладывают в исполнение театральных ролей.

«Любите ли вы футбол так, как люблю его я?»

Со своей стороны тоже могу предложить концепцию нашего футбольного кризиса в постсоветский период. У нас перестали хорошо играть, потому что на некоторый период всей стране стало играть в футбол не очень интересно. Побеждать-то, конечно, хотелось. Но умом, а не сердцем. Жить футболом было некогда – жизнь стала интереснее футбола. Такое происходило!..

Думаю, если бы мировой футбол был развит в 1917 году, мы бы тоже не очень хорошо играли. Когда общественные устои радикально меняются, нация поглощена этим глобальным процессом, который касается каждого. А что футбол в сравнении с общественными катаклизмами – всего-навсего игра.

После крушения Союза общественная жизнь била ключом, в ней бурлили революционные страсти. Менялось все – и было не до футбола.

Теперь все окончательно устаканилось, и хорошее и плохое. Продукты, вроде бы, больше исчезать из магазинов не собираются. И в партию никто не гонит. Но деление на очень бедных и очень богатых останется. Проблемы с экологией, с рынком занятости, с законностью, с системой ценностей, во многом противоречащей отечественным культурным традициям, - все это останется.

В целом жизнь в России стала скучнее футбола (как в эпоху так называемого «застоя»). И футбол можно с этим поздравить. Народ начал остро ощущать недостачу вдохновляющих жизненных впечатлений. Социальное несовершенство раздражает. Любить великую мифологическую Россию, как агитируют, очень трудно: реальная страна каждый день не слишком любит тебя.

И тут нация хватается за футбол. В этом ей готово помочь и государство, и телевидение, которые понимают или чувствуют необходимость компенсации за несовершенство социального бытия. Футбол – спасение от скуки, отдохновение от надоевших личных проблем, сброс эмоций и реализация невостребованных сил души. За футбол болеют настоящие мужчины, настоящие женщины, настоящие пенсионеры, студенты и детсадовцы. Нация снова нашла точку объединения в расслоившемся обществе. В виде футбола нация нашла образ родины, любовь к которому не надо вымучивать.

Правда, побыв в одной упряжке с политическими неразрешимыми вопросами, футбольная тема сместилась было в сферу бизнеса. Рассуждали о неравенстве условий с теми странами, где круглый год тренируются на настоящем натуральном поле с настоящей травкой. Спорили о классе игроков, о том, кто сколько стоит и во что обходится Абрамовичу «Челси».

Но сейчас футбольные мотивы стремятся к универсальности. Футбол начинают любить с новой силой как бы от имени не только России, но и всего человечества, у которого это первая по популярности спортивная игра.

Эстетизм зеленого поля с большими воротами и легко одетыми игроками не поддается никаким эпитетам. А мяч, летающий, катающийся и прыгающий между травой и ногами, - сама шаровидная гармония, идеальная форма, космическое тело.

Неслучайно телеобраз мяча даже слегка потеснил образы вращающейся круглой Земли. А в одном из рекламных роликов мяч летает по пустому полю и играет в футбол абсолютно сам, под вопли трибун. Да, у нас сейчас любят не сборную, не отдельных игроков, а именно футбол – как чудесное непредсказуемое дополнение к стабильно-расчисленной, рациональной современности.

Футбол не сопоставим с баскетболом или волейболом (где тоже имеет место игра с мячом) по своей ауре важнейшего из состязаний. Видимо, футбол не случайно – святое святых спорта.

То, что в нем нельзя хватать мяч руками, а только толкать его ногами - очень значимое условие. Оно возвращает человека в ту далекую доисторическую эпоху, когда головы живых ценились не как носители серого вещества, а как орудия для нанесения ударов, а отрубленная или отрезанная голова человека или животного могла служить мячом в игре, еще не переставшей быть ритуальным игрищем.

Когда ноги были важнее рук, талантливые ноги были нужнее умелых рук. Когда человек еще не оторвался окончательно от мира природы и животных, хотя уже стал неповторимо своеобразным и сложным видом. Большое зеленое поле-поляна, большие ворота-пещера, быстрые, ловкие, умные, виртуозные ноги, скоординированность команды-племени, культ тренера-вождя-мудрейшего – все это ностальгия по началу начал человечества.

Поскольку начала начал всегда отличаются синкретизмом, то и футбол закономерно является игрой, политикой, бизнесом и развлечением сразу. Телевидение доводит до сведения непосвященных и форсирует еще один статус футбола – четвертой мировой религии и на данный момент религии российского гражданского общества.