Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра, из которой доносились проклятия.

0 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

10 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
1 декабря 2015, 18:05 • Общество

«Образ турка как мусульманина был сильно идеализирован»

Ринат Патеев: Образ турка как мусульманина был сильно идеализирован

«Образ турка как мусульманина был сильно идеализирован»
@ Murad Sezer/Reuters

Tекст: Николай Проценко

«В определенный момент религиозные контакты с Турцией стали фильтроваться, поскольку к ряду турецких богословов возникли вопросы у наших правоохранительных органов», – заявил газете ВЗГЛЯД исламовед Ринат Патеев, комментируя возможность Эрдогана разыграть «исламскую карту» в России. Ранее президент РФ обвинил турецкого коллегу в потакании исламским радикалам.

Политический конфликт между Москвой и Анкарой уже обрел общественное измерение. В турецком сегменте интернета наблюдается антироссийская истерия и рост русофобских настроений. Российские блогеры отвечают туркам взаимностью. При этом не стоит забывать и об исламском факторе, учитывая давние связи Турции с общественными организациями российских мусульман.

В начале девяностых в Россию прибыло много последователей известного турецкого богослова Саида Нурси, однако в 2007 году ряд его книг были признаны экстремистскими

Ранее Владимир Путин уже назвал целенаправленную политику властей Турции по исламизации страны одной из составляющих текущего конфликта. «Мы сами поддерживаем ислам и будем это делать, но речь идет о поддержке такого более радикального, что ли, направления. И это само по себе создает очень неблагоприятную среду, атмосферу, которую на первый взгляд и не видно», – пояснил он.

Сможет ли Эрдоган привлечь российских мусульман на свою сторону и разыграть «исламскую карту»? Насколько оправданно мнение о нем как об исламисте? Как много в Турции сторонников радикального ислама? Об этом в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал руководитель Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан Ринат Патеев.

ВЗГЛЯД: Ринат Фаикович, как вы считаете, насколько значимым может оказаться религиозный фактор в случае углубления конфликта между Россией и Турцией? Может ли Эрдоган разыграть «исламскую карту» для того, чтобы получить дополнительную поддержку своей позиции как в Турции, так и за ее пределами?

Руководитель Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан Ринат Патеев (фото: из личного архива)

Руководитель Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан Ринат Патеев (фото: из личного архива)

Ринат Патеев: Не думаю, что через исламский фактор Эрдогану удастся мобилизовать поддержку. Пространство для маневров у него сейчас ограничено, с одной стороны, внутриполитическими факторами – его рейтинг отнюдь не составляет 86%, а с другой стороны – отсутствием единства в исламском мире. Отношения между мусульманскими странами очень непростые, каждый из значимых игроков в той или иной мере претендует на лидерство. Это на Западе Турция долгое время считалась некой моделью исламского общества, которая получит его, Запада, одобрение, но в исламском мире эта модель получила неоднозначное восприятие.

Например, Саудовская Аравия изначально заявляла, что светская модель исламского государства* неприемлема, об этом же говорили и «Братья-мусульмане*» в Египте. Поэтому вряд ли в данной истории исламский фактор даст Эрдогану какие-то очки в исламском мире.

ВЗГЛЯД: Какая линия мобилизации в таком случае будет для Эрдогана основной?

Р. П.: Более вероятна мобилизация общетюркского фактора, и об этом уже можно судить по турецкой блогосфере, в которой доминируют антироссийские настроения с общетюркским акцентом. Тюркский фактор в российско-турецких отношениях проявлял себя уже не раз – фактически с момента развала СССР Турция позиционирует себя именно как лидер тюркского мира. Причем этот фактор значим даже на языковом уровне, поскольку тюркские языки не слишком сильно разошлись друг от друга.

В отличие от русского языка, где различаются слова «турок» и «тюрк», в турецком языке слово türk означает любого представителя тюркского мира в широком смысле, к которому принадлежат не только собственно турки, но и азербайджанцы, узбеки, казахи, татары, ряд народов Северного Кавказа и так далее. Для турок все они братья-тюрки, хотя, конечно, сами турки видят себя неким ядром тюркского мира.

ВЗГЛЯД: И все же еще никто не забыл о недавнем визите Эрдогана в Москву на открытие Соборной мечети. Как теперь воспринимать этот эпизод российским мусульманам в контексте неожиданного обострения отношений с Турцией?

Р. П.: На мой взгляд, приезд Эрдогана в Россию в большей степени следует рассматривать в контексте имевшихся на тот момент общеполитических отношений России и Турции, а не в религиозном отношении. Эрдоган всегда позиционировал себя как независимого макрорегионального лидера, и в Москве на открытии Соборной мечети он выступал прежде всего именно в этой роли, а уже затем в качестве руководителя одной из стран исламского мира. 

ВЗГЛЯД: Откуда тогда взялся расхожий образ Эрдогана как исламиста? И насколько он, по вашему мнению, соответствует действительности?

Р. П.: Эрдоган, безусловно, активно пользовался исламским или исламистским дискурсом, неоднократно принимал участие в ключевых для исламского мира мероприятиях, но внутри исламского мира слишком много противоречий, у каждого государства свое представление о модели ислама. Поэтому Эрдогана, конечно же, нельзя называть «классическим» исламистом, у него есть определенное представление о роли ислама в Турции, но это представление не является универсальным для всего исламского мира. И если говорить объективно, то Турция была и остается одной из самых секуляризованных стран исламского мира. Но, несмотря на то, что в свое время Ататюрк преобразил Турцию самым радикальным образом, историческая память современных турок сильно османизирована, и то же самое можно сказать об их осознании ислама. Например, идея халифата у турок ассоциируется прежде всего с тем периодом, когда титул халифа принадлежал османскому султану, а не с арабским периодом халифата. 

ВЗГЛЯД: Что могут потерять российские мусульмане в случае значительного сокращения контактов с Турцией? Насколько серьезным духовным авторитетом турецкие богословы являются для российских?

Р. П.: Наиболее плотные контакты между Россией и Турцией по исламской линии были в 1990-х годах, когда в России еще только выстраивалась, так сказать, исламская инфраструктура, в том числе такая ее важная часть, как образование. Тогда для российских мусульман Турция, конечно же, была неким образцом исламского государства, и образ турка как мусульманина был сильно идеализирован.

Однако затем отношение к Турции у российских мусульман стало менее эмоциональным. С одной стороны, в России появились собственные исламские кадры, с другой, все-таки Турция для россиян, и для мусульман в том числе – это прежде всего страна туризма и шопинга, а не духовный лидер, духовный ориентир или духовный центр. К тому же в определенный момент религиозные контакты с Турцией стали, так сказать, активно фильтроваться, поскольку к ряду турецких богословов, работавших в России, возникли вопросы у правоохранительных органов. Скажем, в начале девяностых в Россию прибыло много последователей известного турецкого богослова Саида Нурси, однако в 2007 году ряд его книг были признаны экстремистскими, а вскоре после этого организация последователей Нурси «Нурджулар*» была запрещена в России.

#{religion}С другой стороны, по линии российских духовных управлений мусульман контакты с турецкими коллегами были и остаются регулярными, и вряд ли они полностью прекратятся даже в случае серьезного обострения политических отношений, хотя и будут, скорее всего, в определенном виде пересмотрены. Конечно, в российском исламском сообществе есть определенные протурецки ориентированные группы, но они не составляют большинство. Кроме того, следует учитывать, что российские мусульмане тоже в достаточной степени секуляризированы.

ВЗГЛЯД: Насколько актуальной для Турции в сравнении с Россией является тема противостояния между «официальным» исламом и сторонниками «чистого» ислама? Может ли эта тема выступать поводом для сохранения контактов вопреки политическим разногласиям?

Р. П.: Исламское пространство в Турции достаточно разнообразно, но ключевую роль здесь играет министерство по делам религии (Диянет), а наиболее влиятельными являются суфийские джамааты. Есть в Турции и фундаменталистско-салафитские группы, но они в явном меньшинстве. Однако все эти группы могут оказывать очень серьезное влияние на политическую ситуацию в стране.

Например, Фетхуллах Гюлен – лидер очень влиятельного религиозного движения «Хизмет», гражданин Турции, ныне живущий в США, некоторое время преследовался турецкими властями в судебном порядке. В начале правления Эрдогана, казалось, он даже вернется в Турцию, но между сторонниками эрдогановской Партии справедливости и развития и движением «Хизмет» произошел раскол, Эрдоган даже неоднократно проклинался Фатхуллой Гюленом. Кстати, многие тогда указывали, что именно через движение «Хизмет» США инициировали обвинения Эрдогана в коррупции, после чего ему пришлось сменить ряд министров в правительстве. Так что, даже если вынести за скобки теории заговора, влияние некоторых религиозных кругов в Турции достаточно высоко.

#{smallinfographicleft=780808} ВЗГЛЯД: Какой отклик в российской части тюркского мира, по вашим наблюдениям, получили последние события?

Р. П.: Если говорить о Татарстане, то, конечно, присутствует немалая обеспокоенность, поскольку здесь в значительной мере присутствует турецкий бизнес, в Казани действует турецкое консульство, в целом уровень контактов достаточно высокий. Поэтому все надеются, что ситуация разрешится в лучшую сторону. Отдельно хотелось бы отметить российских турков-месхетинцев, которые из всех тюркских народов России наиболее интегрированы в отношения с Турцией, в том числе потому, что многие из них в свое время уехали туда на постоянное место жительства. Среди них, насколько я могу судить, обеспокоенность ситуацией наиболее высока.

ВЗГЛЯД: А наши новые соотечественники, крымские татары?

Р. П.: В период, когда Крым принадлежал Украине, Турция очень сильно опекала крымских татар, но в момент присоединения Крыма к России турки и Эрдоган в частности, как известно, повели себя достаточно сдержанно, и это привело к тому, что часть крымских татар в Турции разочаровалась. У радикального крыла крымско-татарского сообщества конфликт России с Турцией, безусловно, вызовет некое воодушевление, но это лишь небольшая часть всего народа. Все же у крымских тюрков идентичность в значительной степени ориентирована на татарскую составляющую, в отличие, к примеру, от турок-месхетинцев.

ВЗГЛЯД: В чем все же, на ваш взгляд, заключается ключевая причина нынешнего обострения российско-турецких отношений, если отвлечься от непосредственного повода со сбитым самолетом?

Р. П.: Подробный анализ этой ситуации приводит меня к предположению, что в Турции могли очень негативно воспринять выступление Владимира Путина на недавнем саммите G20 в Анталье, где президент России дал понять, что определенные участники «двадцатки» включены в контрабандные нефтяные потоки с территории ИГИЛ* и финансирование этой организации. За этим и могла последовать реакция с турецкой стороны.

Причем здесь не стоит отбрасывать и возможную спонтанность сложившейся ситуации. Турецкая газета «Джумхурият», журналисты которой сейчас обвиняются в разглашении сведений о турецких поставках оружия на территорию Сирию, опубликовала недавно информацию, что военное руководство Турции приказа об атаке на российский Су-24 не получало, летчик сам принимал решение. Не знаю, как такое возможно с военной точки зрения, но дальнейшие противоречивые заявления турецких властей после инцидента отчасти подтверждают эту версию. Если бы это была продуманная провокация, то к ней были бы подготовлены «официальные версии». Однако некоторые заявления турецких властей звучали нелепо, к примеру, о неосведомленности о том, что это был российский самолет.

ВЗГЛЯД: Как вы оцениваете дальнейшие перспективы конфронтации?

Р. П.: Думаю, здесь нужно принимать во внимание внутренние факторы: экономическая, да и политическая ситуация в Турции не настолько блестяща, чтобы инцидент с самолетом дал Эрдогану некий карт-бланш и возможность мобилизовать турецкое общество. Эмоционально определенная часть турецкой элиты его позицию поддержит, но затем на первый план вновь выйдут экономические аспекты отношений с Россией, которые и будут играть решающую роль в дальнейшем развитии ситуации.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ

..............