Церковь подсказала путь к спасению от кризиса

Как заявил в понедельник председатель синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин, защитить российскую экономику от кризиса сможет православная финансовая система. Причем у группы российских финансистов якобы есть конкретный план по ее созданию. «Необходимо в мире наращивать роль механизмов, не основанных на ростовщичестве. Иначе неизбежный конец финансового пузыря, работающего по принципу «деньги делают деньги», может привести к катастрофическим последствиям или даже к большой войне, на которую можно было бы списать все», – цитирует слова Чаплина ТАСС.

Это реализовано, например, в Бутане, где ориентируются не на ВВП, а на собственный показатель – «валовое национальное счастье

Данная тема, судя по всему, серьезно запала в душу РПЦ. Чаплин уже высказывался в пользу системы православного банкинга примерно месяц назад, видя в оной защиту от спекуляций на мировом рынке и общего давления, которое переживает экономика России. Очевидно, сейчас мы наблюдаем включение православной церкви в конкурентную борьбу. Но в борьбу не с традиционной финансовой системой, а с хорошо отлаженной и давно уже существующей исламской финансовой системой. Это не война систем, но война брендов: если существуют исламские банки, базирующиеся на принципах религиозной нравственности, то должны быть и банки православные. Если реализовывать идею «справедливых денег» через мусульманский банкинг, то православие остается на обочине финансовых процессов. И вообще: нельзя православному человеку жить праведно за счет исламских механизмов, у него свои должны быть – под православной вывеской.

В общем и целом идея не нова – ее активно обсуждали и пять, и даже десять лет назад. Но сейчас «война брендов» активизировалась, и исламский бренд явно впереди. Не далее как в августе Ассоциация российских банков предлагала принять специальный федеральный закон «Об исламских финансах», который бы регулировал деятельность мусульманских кредитных организаций в РФ. АРБ организация старая, уважаемая, влиятельная – более 700 членов с суммарным капиталом около 470 млрд рублей. И теперь эта уважаемая организация призывает создать в Банке России центральный шариатский совет – арбитр последней инстанции, который будет определять соответствие операций исламских банков принципам ислама.

Правда, АРБ в данном случае волнуют вопросы не идеологические, а юридические. «Нигде в российских юридических документах не прописано, что такое «исламский финансовый институт» или «банк, действующий с соблюдением исламских финансовых принципов», – говорится в сообщении организации. А значит, необходимо разработать инструкцию по регистрации банковской организации в качестве исламского финансового института и предусмотреть отдельное лицензирование таких банков. Предпосылки к этому есть. Сделки по нормам шариата совершал, в частности, казанский «Ак Барс», что в январе 2014 года привлек 100 миллионов долларов от инвесторов с Ближнего Востока. Собственно, именно татары являются сейчас главными лоббистами исламского банкинга в РФ. На Северном Кавказе, где внимание к шариату повышенное, банковская система развита гораздо хуже, чем в Татарстане (даже кредиты, положа руку на сердце, возвращать там не принято).

На эту тему
• Александр Чаусов: И покой нашей славной столицы беспробудно блюдет Саурон
• Сергей Худиев: Вера требует нонконформизма
• Александр Разуваев: Реформация Церкви давно назрела
• Дмитрий Скворцов: Правда ли россияне подлежат адским мукам?
• Иерей Святослав Шевченко: С народом
• Иерей Димитрий Фетисов: Кризис
• Иерей Святослав Шевченко: Демократизируй это
• Алипий Светличный: Маргинализация принесет церкви пользу
• Василий Тютин: Общество должно реформировать свой взгляд на религии
• Константин Карамазов: Секуляризация от профанов

И главное: именно исламский банкинг АРБ называет возможной альтернативой традиционному банковскому делу. Не теоретический православный, а уже функционирующий исламский. У РПЦ есть повод понервничать.

Собственно, что такое исламская финансовая система. Это система, функционирующая по законам шариата. К примеру, шариат категорически запрещает ростовщичество, или рибу. Поэтому прибыль в исламском банкинге извлекается не в виде процентов от кредитной суммы, а через долевое участие в предприятии, на создание или развитие которого направлен кредит. По этим же причинам традиционные облигации с фиксированной доходностью недопустимы, зато есть сукук, исламские облигации, что обеспечивают негарантированный доход за счет прибыли финансируемого мероприятия.

Также в исламе запрещено то, что называют «играми со временем» или «продажей воздуха»: нельзя, к примеру, расплачиваться или брать в заклад еще не произведенные товары и услуги, как нельзя и расплачиваться «теоретическими деньгами» или «деньгами из будущего», то есть теми средствами, которыми банк не располагает на данный момент. Вне закона любая спекуляция (использование чужих затруднений для своей пользы, все эти «наценки за срочность» и так далее), непрозрачные, не до конца оговоренные сделки и азартные игры (как в плане использования средств из соответствующего источника, так и в рамках проведения лотерей самими банками). К хараму, грязным деньгам, относят также доходы от продажи и производства алкоголя, табака и порнографии.

Деньги от проституток, колдунов и переработки нехаляльного мяса – это тоже харам. В идеале все деньги, что крутятся в исламском банке, должны быть «чистыми». Посему многие богословы не признают халяльными формально исламские отделения общих банков, ибо «чистые» деньги в них могут перемешаться с «грязными» от прочих банковских операций. Одним словом, в исламе деньги пахнут, при этом жесткие идеологические установки являются препятствием на пути образования «финансовых пузырей» и банкротств через «греховный», непродуманный риск.

Важно подчеркнуть и то, что исламский банкинг, в отличие от православного, не проект и не теория, а реально функционирующая система. В 2007 году объем размещения сукук в мире достиг 31 млрд долларов. В 2004 году их впервые (и вполне успешно) разместил на европейском рынке Кувейтский финансовый дом – самый дорогой банковский бренд на Ближнем Востоке, функционирующий по принципам исламского банкинга. Существует и Исламский банк развития – международная финансовая организация, расположенная в Саудовской Аравии. Другая важнейшая международная исламская организация – Совет по исламским финансовым услугам – квартирует в Малайзии, откуда и осуществляет лоббизм исламского банкинга и контроль за ним.

В общем, все серьезно. Теперь смотрим, что предлагает РПЦ в лице Чаплина в качестве православной финансовой системы. Ровно то же самое: выделение средств не под процент, а под прибыль будущего предприятия. В свою очередь фразы о том, что спекуляции – грех, а деньги должны быть привязаны к труду, приводят нас к понятию «риба» – одному из тяжелейших грехов в исламе, когда одна сторона приобретает прибыль, не затратив для этого никакого труда. Самоограничения для православного банкинга также буквально списаны с исламского: никаких денег от табака, алкоголя, проституции, порнографии и игорного бизнеса. Единственный собственный довесок – отказ от труда нелегальных мигрантов, запрет на который, впрочем, и так прописан в законодательстве РФ.

То есть у православного банкинга, в отличие от банкинга мусульманского, нет не только собственной финансовой и ресурсной базы, но и базы теоретической: православие не формирует богословских требований к финансовым операциям. И их приходится выдумывать на ходу, делая вид, что в Коране написано не то же самое. Потому, собственно, идея православных финансовых институтов до сих пор никуда не продвинулась. Разнообразные круглые столы по данной теме собирались и прежде, выдвигая предложения либо, мягко говоря, чудаковатые, либо из уже имеющейся исламской базы, включая запрет на пусть и высокодоходные, но рискованные сделки, что обсуждали, к примеру, на конференции «Православный банкинг и финансовые инструменты в России» еще несколько лет назад. Тогда же один из банкиров рассказал, что в одном из самоназванных православных банков православие ограничилось требованием носить бороды всем мужчинам после 40 лет.

Также звучали предложения выдавать по пониженной ставке кредиты прихожанам, за которых ручается священник, что дает определенный простор для коррупции (все-таки странно предполагать, что священники априори не берут взятки и гонорары за лоббизм, ибо грешна человеческая природа). Что до предложений оценивать инвестиции про принципу их «богоугодности» через специальные православные советы, то вряд ли это имеет какое-либо отношение к защите национальной экономики, о которой говорил Чаплин. Дело, то есть, хорошее, но для души – не для экономики.

К сожалению, в предложении Чаплина выработать собственные, основанные на этических правилах критерии состояния российской экономики (что подстраховало бы страну это недобросовестных рыночников) тоже нет ничего нового. Это реализовано, например, в Бутане, где ориентируются не на ВВП, а на собственный показатель – «валовое национальное счастье». В эту нечеткую формулу входит общая экономическая ситуация, удовлетворенность населения, а также буддистские духовные ценности, на основании которых только и можно развивать экономику. Для создания методик расчета ВНС организовывались даже международные конференции с участием крупных специалистов, правда, далеко продвинуться не получилось: Бутан по-прежнему является нищей, преимущественно аграрной страной – одним из самых отсталых государств мира. Зато свою экономику он волен оценивать сугубо суверенно: народ небогат, но духовен и счастлив, а значит, с экономикой все в порядке.

Другое дело, что политика ВНС способствовала тому, что Бутан открылся миру – открылся и туристам, и инвестициям. Под маркой ВНС развиваются образование, медицина и инфраструктура, строго следят за экологией и мздоимством (коррупции в Бутане практически нет, что подтверждают международные индексы). Правда, остается открытым вопрос первопричин. К примеру, в Бутане считают, что внимание к чистоте на улицах продиктовано именно индексом ВНС (эта чистота действительно отличает Бутан от соседней Индии), но вклад от фактического отсутствия в стране производства и очень скудного потребления все-таки недооценивать не стоит.