Подпись на 37 миллионов

Главная военная прокуратура в пятницу сообщила о возбуждении уголовного дела в отношении группы высокопоставленных чиновников управления Тихоокеанского флота РФ (ТОФ) и их предполагаемого сообщника. Начальник вооружения и эксплуатации вооружения – заместитель командующего ТОФ контр-адмирал Фарит Зиннатуллин, начальник технического управления флота капитан 1-го ранга Василий Шевченко и бывший гендиректор ОАО «178-й судоремонтный завод» (ОАО «178-й СРЗ») Виктор Дымов подозреваются в превышении должностных полномочий (ч. 3 ст. 286 УК РФ, предусматривает до 10 лет лишения свободы).

С целью скрыть неисполнение госконтракта Зиннатуллин, Шевченко и Дымов подписали фиктивные акты

В ходе прокурорской проверки были выявлены финансовые махинации этих граждан при ремонте спасательного судна «Алагез», сообщает пресс-служба ГВП.

«С целью скрыть неисполнение госконтракта Зиннатуллин, Шевченко и Дымов подписали фиктивные акты, по которым на счета судоремонтного предприятия было незаконно перечислено более 37 млн рублей», – говорится в сообщении надзорного ведомства.

Ремонт до настоящего времени так и не выполнен.

Военный прокурор ТОФ возбуждение уголовного дела признал законным и обоснованным.

На эту тему
• На уволенного Медведевым генерала завели уголовное дело
• На генерал-майора Виктора Гайдукова могут завести дело
• Впервые уволен генерал ВС РФ за ложные сведения о доходах
• Генерал МВД задержан в Москве
• Коррупция признана главной угрозой нацбезопасности России

Отметим, девять лет назад фамилия контр-адмирала Зиннатуллина фигурировала еще в одном похожем списке.

В конце 2001 года после потрясшей страну гибели подводной лодки «Курск» вместе с экипажем Минобороны РФ объявило, что «группа адмиралов и офицеров как Северного флота, так и главкомата ВМФ были уволены и получили различные дисциплинарные взыскания». В их числе был и заместитель командующего Северным флотом контр-адмирал Зиннатуллин. В военном ведомстве подчеркивали, что это не связано с расследованием трагедии АПЛ «Курск», а офицеры получили взыскания и были уволены «за допущенные серьезные упущения в организации повседневной и учебно-боевой деятельности флота».

Напомним, в четверг ГВП сообщила также о возбуждении уголовного дела в отношении другого высокопоставленного военного чиновника – генерал-майора Виктора Гайдукова, уволенного в сентябре за предоставление недостоверных сведений о доходах. Гайдуков служил в Иркутской области, командовал одной из воинских частей, подчиненных, по неофициальным данным, 12-му главному управлению Министерства обороны РФ, в ведении которого находятся вопросы ядерной безопасности.

В 2006–2010 годах проводилась инженерная модернизация объектов, подчиненных Гайдукову, в рамках межправительственной программы с привлечением коммерческих структур. Одним из подрядчиков оказалась фирма, учрежденная супругой генерала. Однако, как выяснилось в ходе проверки, получив бюджетные деньги, организация работы в полном объеме не выполнила – за нее это сделали подчиненные Гайдукову военнослужащие по призыву, причем с использованием техники и материальных средств части. Некоторые условия государственных контрактов оказались невыполненными вовсе. При этом около половины из 20 млн рублей, перечисленных на счет фирмы супруги генерала, были потом переведены на их личные счета. Сейчас Гайдуков обвиняется в злоупотреблении должностными полномочиями вопреки интересам службы (ст. 285 УК РФ).

Комментируя его отставку, пресс-служба президента РФ отмечала, что это первый случай, когда чиновник такого ранга увольняется за ложные сведения в декларации о доходах. «Антикоррупционное законодательство на определенном этапе лишило Гайдукова возможности криминального обогащения – он был уволен и остался без «заработка», – комментировал газете ВЗГЛЯД председатель Национального антикоррупционного комитета (НАК) Кирилл Кабанов. – А дальше пошла правовая реакция наказания за содеянное. В принципе, в данном случае антикоррупционное законодательство сработало. Но если бы мы ратифицировали 20-ю статью 20-й Конвенции ООН против коррупции («Незаконное обогащение»), то мы сразу на первом этапе могли начать разбирательство, в том числе уголовное. А у нас, к сожалению, отсутствует юридическое понятие «незаконное обогащение». Если бы у нас было такое понятие, то мы, увидев, что человек живет не по средствам, могли бы сразу задать вопрос в рамках расследования – налогового или уголовного, в зависимости от суммы», – отметил он.