Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Расчеты на «договорнячок» провалились

Гипотетический «договорнячок» по Украине не выглядит ни обсуждаемым, ни даже сколько-нибудь возможным. Путин доведет до конца украинскую историю – и именно так, как изначально планировал. Дипломатическим путем – если получится. Военным – если придется.

0 комментариев
Ван Вэнь Ван Вэнь Зачем Евразии новая архитектура безопасности

Построение архитектуры евразийской безопасности в условиях многополярного ландшафта – это сложный проект, который требует скоординированного продвижения в трех измерениях: идеологии, институтах и действиях.

0 комментариев
Игорь Караулов Игорь Караулов К Киргизии нужно относиться с искренним уважением и открытым сердцем

Киргизы у себя дома – очень вежливый и тактичный народ, так что не стоит судить об этом народе по тем, кто приезжает к нам на низкоквалифицированные заработки.

17 комментариев
18 октября 2006, 07:15 • Общество

Лекарство для богатства

Ученые выяснили, что мешает людям разбогатеть

Лекарство для богатства
@ GettyImages

Tекст: Николай Гуров

Бедность влияет на физическое развитие мозга и дает его обладателю ущербный интеллектуальный потенциал, не позволяя и в дальнейшем вырваться из бедности. Американская исследовательница Марта Фарах утверждает, что от последствий детства, проведенного в нищете, необходимо лечиться, применяя специальные препараты.

К интересным выводам пришла профессор Марта Фарах, директор Центра когнитивной нейрофизиологии при Университете Пенсильвании, изучавшая взаимосвязь бедности и интеллектуальных способностей детей.

Даже короткий период бедности может негативно отразиться на когнитивном развитии ребенка

У бедных детей, как правило, хуже идут дела в школе. Дети из богатых семей справляются лучше. В этом нет великого открытия. Однако одна гипотеза о том, почему бедность так часто идет рука об руку с низкими интеллектуальными достижениями, может оказаться взрывной. Марта Фарах выдвинула предположение, что детство, полное лишений, влияет на физическое развитие мозга и дает его обладателю ущербный интеллектуальный потенциал.

По этой причине, говорит профессор Фарах, бедность заслуживает, чтобы ее рассматривали как заболевание, пишет The Times (перевод публикует Inopressa).

Соответственно, если бедность разрушает мозг, вполне логично звучит утверждение, что в целом бедняки принимают «худшие» решения, чем богатые люди. Фарах провела нескольких экспериментов для проверки когнитивных функций – языка, памяти и визуальной обработки – у детей с низким и средним социально-экономическим статусом.

Она обнаружила, что «самыми четкими нейрокогнитивными корреляциями с социально-экономическим статусом» были язык, память и когнитивный контроль (задачи со сложным планированием). Иными словами, дети с низким социально-экономическим статусом стабильно показывали худшие результаты по сравнению с детьми со средним социально-экономическим статусом в тестах на память, язык и планирование. Нетрудно увидеть, как это приводит к менее лучезарному будущему.

Конечно, может быть, что не бедность разрушает мозг, а заранее разрушенный мозг не дает вырваться из бедности. Интересно, что другое исследование показывает: даже короткий период бедности может негативно отразиться на когнитивном развитии ребенка. Младшие дети в семье страдают больше, и это наводит на мысль, что бедность действительно оказывает влияние на раннее умственное развитие.

Позже все прочие проблемы, связанные с неимущей жизнью: недостаток железа, плохое питание, действие свинца (в шелушащейся краске), матери, которые употребляют наркотики, курят и пьют во время беременности, – снижают школьные успехи, точно так же как отсутствие игрушек и книг. Это подтверждает мысль, что бедная (в любом смысле) атмосфера притупляет ум.

А люди с хорошим финансовым здоровьем обладают лучшим физическим здоровьем (и живут дольше), чем те, кто ниже в социальной иерархии. В таком случае бедность причиняет детям вполне конкретный вред, изменяя их мозг. Профессор Фарах приходит к выводу, что «нейрофизиология может превратить детскую бедность из проблемы экономических возможностей в биоэтическую проблему».