Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан сказал, что Россия – другая цивилизация, но это не повод отказываться от сотрудничества. Это вызвало новую волну разговоров о российской идентичности – так Европа мы или нет? Это зависит от того, в каком значении мы используем слово «Европа».
Вот что сказал Орбан: «Россия принадлежит к другой форме цивилизации… Ожидать, что Россия будет похожа на Европу, нереально. Это невозможно. Исторически, политически, географически, традиционно это другая страна. Важный вопрос заключается в том, являются ли наши разногласия причиной отказа от сотрудничества. Мой ответ – нет. Хотя бы потому, что большая часть мира отличается от Европы».
Оба тезиса, которые возникают в спорах вокруг идентичности России – «Россия – это часть Европы» и «Россия – это отдельная цивилизация», – могут быть верны в зависимости от контекста, в частности, от того, в каком смысле мы говорим о Европе.
Одно из значений этого слова объяснено некоторое время назад европолитиком Жозепом Боррелем: Европа (и в этой редакции она точно исключает Россию) это «сад», вокруг которого «джунгли». Европа, по мнению Борреля, это Цивилизация с большой буквы Ц, по отношению к которой остальной мир носит характер отсталой и дикой периферии, которая, однако, может питать надежду когда-нибудь быть включенной в настоящую, то есть европейскую, цивилизацию.
В этом контексте «не-европейскость» значит «второсортность», и принять этот образ «Европы» – значит признать свою неполноценность и более всего мечтать быть принятым в европейском доме хотя бы на правах бедных родственников. Для кого-то это может быть соблазнительным – как это могло быть соблазнительным для нас в начале 1990-х. Но с тех пор сильно изменились и мы, и Европа. Но что мы вообще называем Европой? Говорим ли мы о корнях Европы или о ее нынешнем состоянии?
Долгое время ответ на вопрос «что такое Европа» был очевиден: Европа – это христианский мир. В фундаменте европейской цивилизации лежит библейское Откровение, греческая рациональность и римский закон. Эти основания Россия разделяет с Европой. Храмы в России и в Западной Европе выглядели по-разному, богослужение заметно отличалось языком и строем – но и там, и там каждое воскресенье читались фрагменты одной и той же Библии и вспоминалась одна и та же история творения, падения, воплощения, искупления и грядущего Суда.
Грамотные люди и на Западе, и на Востоке читали примерно один и тот же набор произведений греческой и римской словесности.
После реформ Петра у русской аристократии постепенно прижился французский (а не арабский или китайский) язык. Даже сейчас нам гораздо лучше знакомы писатели, философы и композиторы Европы, а не какой-либо еще части мира. Со своей стороны, в Европе хорошо знают и ценят преподобного Андрея Рублева, Достоевского и Чайковского.
Однако есть ряд явлений, которые были формирующими для Западной Европы: спор об инвеституре, реформация, контрреформация, ренессанс, «просвещение». По отношению к этим явлениям Россия была в стороне; нельзя сказать, что они совсем не оказали на нее влияния, но она определенно не была их центром.
Таким образом, если говорить о Европе как о христианском мире, то Россия – его несомненная часть, обладающая своим историческим и культурным своеобразием.
Другой набор смыслов связывается со словом «Европа», когда оно употребляется в значении «Евросоюз», и, очевидно, именно его имел в виду Боррель, говоря о «саде».
Как-то на сайте «Немецкой волны» (признана в РФ СМИ-иноагентом) мне попалась публикация под заголовком «Ватикан против Европы». Речь шла о нежелании католиков одобрить «однополые браки», но сам заголовок звучал парадоксально. Католическая Церковь – древнейший из непрерывно существующих институтов Западной Европы, который более всего сформировал ее культуру и историю. В каком смысле этот институт – в глазах автора публикации – оказывался не только вне Европы, но и «против» нее? Чем в таком случае является «Европа»? Как с этой «Европой» соотносится Россия?
- Традиционную семью назвали основой российской цивилизации
- «Государство-цивилизация» – естественное состояние для России
- Путин сделал то, чего не могли сделать российские гуманитарии
ЕС, как организация, подчеркнуто не желает иметь ничего общего с христианскими корнями континента и имеет больше общего с идеалами Французской революции. Подчеркнуто секуляристский характер Европейского союза, тщательное избегание каких-либо упоминаний Бога или христианской веры в его официальных документах уже вызывало критику со стороны европейских церквей – оставшуюся, впрочем, неуслышанной.
Одна из заявленных причин этого – опасения оказаться недостаточно «инклюзивными» по отношению к нехристианам. Особенно на фоне поощряемой ЕС массовой миграции из не-европейских стран, что неизбежно приведет (и уже приводит) к глубокому изменению культурной идентичности континента.
При этом секуляризм порождает нелепую ситуацию, когда христианскую символику и, скажем, упоминания о Рождестве требуется убрать, чтобы, как утверждается, не оскорблять иммигрантов (в основном мусульман), при этом прямые и намеренные оскорбления ислама считаются законным проявлением свободы слова. Чем дальше, тем больший упор в официальной идеологии Европейского союза делается на настойчивом продвижении извращений и абортов. Это порождает новый уровень абсурда. Христианская символика нежелательна потому, что якобы оскорбляет иммигрантов, а вот настойчивая демонстрация извращений, предположительно, никого не задевает.
Евросоюз вызывает нарастающую критику – как со стороны того же Виктора Орбана, так и со стороны многих других европейских политиков.
Россия не является частью Евросоюза и не является частью того идейного движения, который привел его к нынешнему состоянию. В этом отношении Россия – отдельная цивилизация, воспринявшая традицию библейской веры, греческой рациональности и римской государственности от Восточной Римской империи. Что будет дальше с экспериментом под названием «Европейский союз», мы не знаем. Но мы не являемся его частью – и это хорошо.
