Моя дочь-школьница, посмотрев фильм «Эверест», сказала: «Хороших русских много не бывает». Чего там: весь небольшой кинозал, напрягшись, ждал, когда же в интернациональной группе альпинистов, совершивших безумное и трагическое восхождение в мае 1996 года, появится русский герой, спасший тогда троих, – Анатолий Букреев.
В реальности подвиг будет отмечен и вознагражден: Букрееву за него предложили американское гражданство, лифт в высшую страту
И его показали – даже не забыли упомянуть подвиг: вместе вышло где-то три с половиной реплики.
Правда, в фильме не было и претензий, которые к Букрееву имел американский журналист Джон Кракауэр, один из участников восхождения, автор книги «В разреженном воздухе», по которой почти сразу сняли фильм документальный, а теперь и художественный.
Претензии американца сводились к следующему: Букреев сам ходил на Эверест без кислорода и не брал его для других; он не был командным человеком и считал, что тому, кто не способен взойти на Эверест самостоятельно, нечего делать на вершине.
«Будучи русским, он пришел из жесткой, горделивой и суровой культуры альпинизма, в которой не полагаются на изнеженных слабаков». В день восхождения Букреев пропустил группу вперед, предпочитая подольше отдохнуть в лагере, а на обратном пути – поторопился спуститься к палаткам и отогреться, что, по мнению Кракауэра, было безответственно по отношению к спутникам.
Тем не менее из группы, за которую непосредственно отвечал Букреев, погиб только один человек – руководитель экспедиции Скотт Фишер, который начал восхождение больным. И Букреев, вернувшись, не только спас троих, но и нашел впоследствии тело Фишера, которого не успел спасти из-за очень плохих погодных условий.
кадр из фильма «Эверест» (фото: кинокомпания Universal Studios)
|
Обо всем этом сказано уже очень много – и в книге Кракауэра, и в ответной книге Букреева «Восхождение», и в ряде воспоминаний, включая текст Бека Уизерса «Оставленный умирать» – далеко не все, кто восходит на Эверест, считают своим долгом на высоте 8000 метров спасать хоть кого-то, кроме себя. Самая высокая гора на Земле давно стала монументальным кладбищем – к 1996 году она уже такой была.
Истории, когда проходившие мимо альпинисты-журналисты брали у замерзающих интервью и оставляли их, умирающих, не желая тратить драгоценные силы, стали притчей во языцех. В голливудском фильме такого не покажут, он – про другое. Про что? На самом деле, несмотря на довольно тщательное следование правде, здесь все, как всегда в голливудском кино.
Во-первых, присутствует крепкая мужская дружба. Роб Холл буквально втаскивает на Эверест своего друга Дага Хансена, которого он уже однажды развернул за пару сотен метров до вершины – и они оба гибнут из-за этого сверхусилия и задержки. В фильме это выглядит в высшей степени трогательно, и почти все так и было.
Кроме того, что в реальности не Хансен рвался на Эверест, а Холл уговорил Хансена подниматься на Эверест повторно: у того с самого начала не было на это сил, и он это осознавал. Маленький штрих, но история про дружбу становится к тому же историей про безответственность.
Во-вторых, семейные ценности. Первое, что увидел полузамерзший Бек Уизерс, когда к нему на высоте 8000 метров вернулось сознание, были вовсе не улыбающиеся лица жены и детей, что показано в фильме и на сто процентов соответствует законам жанра «голливудский блокбастер», а его собственная отмороженная рука, торчавшая у него перед лицом.
Эта дикая неестественность вывела его из ступора, помогла понять, что происходит что-то очень плохое и что его жизнь – в его собственных отмороженных руках (к тому времени Уизерса находили дважды и дважды оставляли на склоне как безнадежного).
В-третьих, в голливудском кино есть главная непреходящая ценность: жизнь американского гражданина. Это – самое удивительное. Альпинисты, покоряющие в нечеловеческих условиях высочайшую вершину мира в одной связке, фактически не имеют национальности и гражданства: на время восхождения они родня только друг другу. Это настолько заметно, что не успеешь посетовать на то, что русского героя так мало – в экстремальных условиях кажется, что «все наши».
Однако эта иллюзия рассеивается, когда, по воле режиссера, жена Бека Уизерса звонит в американское посольство в Непале и звенящим голосом требует, чтобы оно, американское посольство, сейчас же, немедленно надавило на непальских военных и обеспечило вертолет для эвакуации ее мужа с шеститысячной высоты, где в принципе не летают вертолеты, «а не то вас ославят по CNN».
Только американцы могут говорить с такими властными уверенными интонациями право имеющего. Весь мир молча завидует ценности жизни американского гражданина – и не умеет. Не умеет вот так. Хотя это, вообще говоря, только кино.
В реальности вертолет сумел получить один из организаторов экспедиции, и он действительно поднялся до шести тысяч с большими трудностями, и вывез поочередно двоих обмороженных, причем сперва гражданина Тайваня. Но такое тоже не покажут в голливудском кино: спасение гражданина Тайваня – это примерно как подвиг русского альпиниста, не очень интересно.
Режиссер фильма «Эверест» – исландец. Съемочная группа тоже интернациональна. И все же персонажи вполне четко делятся на страты: верхняя – те, кто в фокусе – англосаксы. Средняя – те, кому англосаксы хотят оказать уважение, «посадить рядом с собой» – иногда это французы, евреи или китайцы, на сей раз японцы. Третья страта – все остальные.Этот голливудский пасьянс раскладывается с таким наивным автоматизмом, что нет сомнений в искренности замысла. Дело не в том, какой русский – плохой или хороший, а в том, что это не важно. Хотя в реальности подвиг будет отмечен и вознагражден: Букрееву за него предложили американское гражданство, лифт в высшую страту.
В самом деле, какой флажок мог бы воткнуть в снег на вершине Эвереста русский человек, знаменитый советский альпинист, гражданин Казахстана Анатолий Букреев? Красный? Голубой? Триколор?
История посмеялась над ним и над нами: в 1996 году страна вновь выбирала Ельцина, и снять об этом блокбастер, исполненный благородных чувств и семейных ценностей, было бы гораздо сложнее, чем о провальной экспедиции Роба Холла.
Хотя, наверное, возможно. Голливуд бы справился. Но мы так не умеем.
