«Чтение» сериалов вместо прозы»

@ ВЗГЛЯД

8 июня 2011, 11:25 Мнение

«Чтение» сериалов вместо прозы»

Семисерийный телефильм «Достоевский» возник на стыке двух тенденций замещения, уверенно набиравших силу в нулевые годы, когда его, собственно говоря, и снимали.

Виктор Топоров

литературный критик

Семисерийный телефильм «Достоевский» возник на стыке двух тенденций замещения, уверенно набиравших силу в нулевые годы, когда его, собственно говоря, и снимали. С одной стороны, это замещение крупномасштабной художественной прозы (романов и эпопей) серьезными хотя бы по  замыслу телесериалами; замещение систематического чтения в свое удовольствие столь же систематическим и опять-таки в свое удовольствие сидением у «ящика».

Достоевский, великолепно сыгранный Мироновым, но, увы, сыгранный по чужим и пошлым лекалам, поневоле превращается в патриотически настроенного сладострастника

Любопытно, что современный роман начался двести лет назад как роман-фельетон, то есть как роман, изо дня в день печатающийся с продолжением в газете, – и вот уже в наши дни ежедневный (ежевечерний) рассказ о головокружительных приключениях и бурных страстях, но непременно малыми порциями перерос в показ многосерийных телефильмов. Круг таким образом замкнулся. Правда, у серьезного хотя бы по замыслу сериала есть старшая сестра – аляповатая «мыльная опера», но речь сейчас не о ней, хотя определенный привкус мыла ощущается едва ли не в каждом сериале, включая, увы, и рецензируемый.

Итак, «чтение» сериалов вместо чтения прозы – это первая тенденция замещения. А какова вторая? Знакомство с жизнью писателя вместо знакомства с его творчеством, «ЖЗЛ» вместо собрания сочинений или хотя бы скромного томика «Избранного».

Жанр (и формат) «ЖЗЛ» в особом подвиде, так сказать, «ЖЗП» (Жизнь Замечательного Писателя) получил в последние годы невиданное и неслыханное распространение; авторов подобных книг – компиляций чаще всего откровенно заурядного, а то и макулатурного свойства – увенчали чуть ли не всеми мыслимыми и немыслимыми премиями, каких, увы, так и не удостоились при жизни многие герои этих биографических сочинений (хотя в последний год этот парадокс вроде бы устранили, анекдотически наградив сначала А. П. Чехова, а затем и А. Д. Синявского; чувствуется, что скоро выпишут солидный чек Льву Толстому и/или Иосифу Бродскому).

#{best_opinions}Началось, правда, с беллетризованных биографий не прозаиков, а поэтов – Блока, Высоцкого, Пастернака, Окуджавы и т.д. Вот буквально только что вышла, например, книга под названием «Ходасевич чавкающий и говорящий». То есть (полагает сочинитель жизнеописания) не «чавкающий», разумеется, а «чающий», но читается-то все равно «чавкающий». И поверьте, что чавкает у нас (то есть не у нас, а у них, у всех этих окололитературных биографов) далеко не один только Ходасевич.

Однако биографию поэта (сам факт ее появления) еще можно понять и принять: интересно же, из какого сора растут стихи в каждом отдельном случае и во что погружен не призванный до поры до времени Аполлоном к священной жертве стихотворец. Но с какой стати сочинять тома «ЖЗЛ» о знаменитых (и не очень) прозаиках? Ведь художественная биография прозаика – это его книги и на самом деле только они. Ну, и – в какой-то мере  – их экранизация в кино и на телевидении.

Да, у каждого крупного писателя бывает в жизни одно-два определяющих события или, как выразился великий биограф Стефан Цвейг, звездный час (уход из Ясной Поляны, чтобы ограничиться одним примером) – и такое событие может стать предметом монографического художественного исследования. Но не вся жизнь изо дня в день! Но не вся же жизнь, которая так или иначе уже рассказана самим прозаиком в его повестях и романах. Рассказана пусть так или иначе, но в единственной форме, которую он сам счел для этого оптимальной.

Вся эта – постепенно, слава богу, сходящая на нет – нелепая мода держится на совершенно фантастическом допущении того, что писатель (великий или как минимум замечательный) всё про себя врет, тогда как другой писатель (плохой или в лучшем случае никакой), став биографом первого, выкладывает о нем правду – чистую правду, всю правду и только правду. Да ничего подобного!

Читая Пушкина, мы тем самым читаем и о Пушкине, читаем пушкинскую версию жизни самого Пушкина. А читая о Пушкине книгу какого-нибудь Пупкина, мы читаем его, пупкинское, вранье о Пушкине – с пупкинскими искажениями, пупкинскими изъятиями и купюрами, пупкинскими приписками и домыслами. То же самое относится, разумеется, и к книгам о Достоевском, по одной из которых – «Три любви Достоевского», добавив от себя лишь фактические ошибки, написал на грани плагиата сценарий рецензируемого сериала небезызвестный Эдуард Володарский.

Двойная и тройная преемственность (да и путаница) далеко не лучшего толка прослеживается на примере образа самого Ф. М. Достоевского образа, созданного, причем блестяще созданного, гениальным (или как минимум на грани гениальности) Евгением Мироновым, который, однако же, ранее сыграл князя Мышкина в «Идиоте» и Нержина (то есть молодого Солженицына) в сериале по роману «В круге первом». Но ведь Достоевский не князь Мышкин и уж подавно не Александр Солженицын...

А вот Достоевский, великолепно сыгранный Мироновым, но, увы, сыгранный по чужим и пошлым лекалам, поневоле превращается в патриотически настроенного сладострастника (чтобы не сказать похотливца) и авантюриста с лицом князя Мышкина и предположительно молодого Солженицына и с речами Фомы Опискина. Всё свидригайловское, всё, если угодно, смердяковское, всё, что великий писатель мучительно (и в лучшем случае с переменным успехом) из себя вытравливал, создавая жутких, отталкивающих и запоминающихся на всю жизнь персонажей, возвращено и приписано здесь ему самому, как если бы Ф.М., подобно иному из нынешних неумех, писал не столько из себя, сколько непосредственно о себе. Причем писал ханжески, писал лицемерно...

Итак, есть серьезный сериал, пришедший на смену психологическому роману, и есть его старшая крикливая сестра – аляповатая «мыльная опера». Серьезный сериал можно снять по серьезному роману (или вровень с ним), но никак не по жизнеописанию серьезного, а то и великого романиста. Потому что в противоположном случае у вас неизбежно получится «мыльная опера». Что, собственно говоря, и доказал режиссер Хотиненко при всей непритворной серьезности своих творческих намерений.

Источник: Сайт «Актуальные комментарии»

..............