Когда вы начинаете вторжение, правило гласит: «Миссия должна определять коалицию, и никак иначе». Не надо сначала собирать коалицию с многочисленными различными взглядами, а потом пытаться определить задачи миссии. Это ведет к недостатку ясности в том, что касается миссии.
Соединенные Штаты, насколько я знаю, не формулировали четкой задачи миссии. Мы стали собирать коалицию, а потом коалиция вылепила миссию. Члены коалиции приводят в качестве аргумента озабоченность гуманитарного характера, но до тех пор пока будет сохраняться неопределенность в отношении того, должен или нет Муамар Каддафи уйти или остаться, убийства продолжатся. Так что с чисто гуманитарной точки зрения эта неопределенность вредна, и на самом деле она может быть смертельной. Если вы являетесь частью правительства Каддафи или дипломатического корпуса, вы хотите знать, что будет, если вы захотите поддержать мятежников. До тех пор пока не обозначено четко, что наше намерение в отношении Каддафи заключается в его отстранении от власти, люди будут воздерживаться и колебаться. Чем дольше они будут пребывать в таком состоянии, тем больше вероятность, что будут новые жертвы.
#{best_opinions}Если я попытаюсь посмотреть на наиболее важные вопросы в этом регионе (на Ближнем Востоке – прим. ВЗГЛЯД), я увижу Иран, где наблюдается сильное стремление к более свободному обществу и где людей подавляет небольшая группа аятолл. Я увижу Сирию, где мы можем наблюдать аналогичное желание народа быть свободным. Эти две страны финансируют Хезболлу и другие террористические организации и мешают нашим усилиям в Афганистане, и принесли особенно много вреда в Ираке. Потом я также увижу большие, важные страны, такие как Египет и Саудовская Аравия. Но Соединенные Штаты сейчас занимаются делами в Ливии.
Реальность заключается в том, что у Обамы примерно 15 стран в составе нынешней коалиции по Ливии. Президент Буш собрал примерно 50 стран для коалиции в Афганистане, примерно 40 стран для коалиции в Ираке, более чем 90 стран для Инициативы по безопасности в области распространения и более 90 стран мобилизовал на глобальную войну с терроризмом, и при этом при всем его называли «приверженцем односторонних действий».
Некоторые вещи сложно оценить. Какова цена того, чтобы не допустить попадания ядерного оружия в руки диктатора, подобного Саддаму Хусейну или Каддафи, которого убедили отказаться от своей ядерной программы несколько лет назад, потому что он не хотел закончить так же, как Саддам? Как оценить то, что миллионы людей в Ираке больше не живут при репрессивном режиме? Какова цена за то, что режим в Ираке не обстреливает британские и американские самолеты практически каждый день? Какова цена за то, что у иракцев есть свобода прессы? Какова цена за то, что министр иностранных дел Ирака едет в Париж и призывает покончить с режимом Каддафи и называет Ирак моделью, примером того, что на самом деле более свободная политическая система может существовать в этой части мира? Если есть люди, которые тоскуют по тем временам, когда Саддам Хусейн был у власти, то я к таким не отношусь.
Источник: Der Spiegel, Германия (перевод ИноСМИ.ру)
