Евдокия Шереметьева Евдокия Шереметьева Почему дети застревают в мире розовых пони

Мы сами, родители и законодатели, лишаем детей ответственности почти с рождения, огораживая их от мира. Ты дорасти до 18, а там уже сам сможешь отвечать. И выходит он в большую жизнь снежинкой, которой работать тяжело/неохота, а здесь токсичный начальник, а здесь суровая реальность.

22 комментария
Борис Джерелиевский Борис Джерелиевский Единство ЕС ждет испытание угрозой поражения

Лидеры стран Европы начинают понимать, что вместо того, чтобы бороться за живучесть не только тонущего, но и разваливающегося на куски судна, разумнее занять место в шлюпках, пока они еще есть. Пока еще никто не крикнул «Спасайся кто может!», но кое-кто уже потянулся к шлюп-балкам.

5 комментариев
Игорь Горбунов Игорь Горбунов Украина стала полигоном для латиноамериканского криминала

Бесконтрольная накачка Украины оружием и людьми оборачивается появлением новых угроз для всего мира. Украинский кризис больше не локальный – он экспортирует нестабильность на другие континенты.

3 комментария
14 февраля 2011, 19:14 • Культура

Кот из ада и другие

Кинг: 13 рассказов о незримом, но осязаемом ужасе

Кот из ада и другие
@ Reuters

Tекст: Кирилл Решетников

Таких книг, как эта, всегда ждут – всем интересно, займется ли живой классик воспроизведением самого себя или на свой страх и риск придумает что-нибудь новенькое. Сборник Стивена Кинга «После заката», только что опубликованный на русском, являет собой удачный компромисс между этими двумя вариантами.

В отношении Стивена Кинга уже давно замечено, что с годами он становится все менее склонен атаковать читателя зримыми и осязаемыми ужасами, все более охладевает к хоррору как таковому. Мрачную фантазию теснит всамделишная психология, отчего, само собой, страшно быть не перестает – скорее напротив. Но дозируя яркие эффекты, становясь менее прямолинейным и более внимательным к обыденной жизни, Кинг, похоже, лишь приближается к самому себе: ведь он с самого начала, со времен «Кэрри», стремился быть не изобретателем монстров, а своеобразным исследователем людей и их психики, чем-то вроде страшного Достоевского.

После заката» – это старый добрый Кинг, каким его все знают. Но Кинг, обретший баланс между заимствованиями и поисками новых путей

Однако наряду с романами Кинг продолжает выпускать сборники рассказов, а этот формат дает писателю возможность быть очень разным: никто не мешает собирать под одной обложкой образчики тонкого саспенса, изящные мистические притчи и настоящие ужастики. Так было в предыдущем сборнике Кинга «Все предельно», опубликованном в 2002 году, и почти такое же многообразие присутствует в его самой последней на настоящий момент книге короткой прозы «После заката», состоящей из 13 вещей. Кинг меняет тактику от новеллы к новелле, заходя с разных сторон и давя на разные читательские рецепторы. Но при этом все же следует некой единой линии и остается неизменно узнаваемым, рискуя вызвать у давних читателей приступ острой ностальгии.

Прямым приветом из прошлого здесь служит небезызвестный рассказ с мамлеевским названием «Кот из ада», впервые опубликованный в 1977 году и первоначально использованный как материал для викторины, в рамках которой читатели, ознакомившись с зачином истории, присылали свои варианты ее продолжения. Существовала, разумеется, и авторская версия полного текста, которая и вошла в новый сборник.

Рассказы дают писателю возможность быть очень разным (обложка книги) (Фото: ozon.ru)

Рассказы дают писателю возможность быть очень разным (обложка книги) (Фото: ozon.ru)

Зловещий кот, появляющийся в доме престарелого виновника многочисленных кошачьих смертей, – изобретательный убийца, обставляющий свою ликвидаторскую работу так, что на первый взгляд каждый случай смотрится неудачным стечением обстоятельств. С таким существом не справиться даже наемному киллеру, которого адский котик, само собой, прикончит с особой жестокостью.

Персонажей, с которыми лучше не связываться, хватает и в новых рассказах: ужасный Джим Пикеринг из рассказа «Только быстрый бег», действующий на манер изощренного маньяка, Тим «Паскуда» Грюнвальд, пытающийся убить своего соседа столь же хитроумным, сколь и отвратительным способом, а также мистер Безмолвие, путешествующий автостопом.

Но больше всего впечатляют те истории, в которых, собственно, нет насилия и зла, как нет и злодеев, а есть только пугающая или ошеломляющая данность, феномен мироздания, встреча с которым плохо поддается морально-этической интерпретации.

Таковы рассказы о жизни после смерти, в одном из которых умершие характерным образом не сразу догадываются, что уже переступили Черту; такова самая большая новелла сборника под названием «Н.», где психиатр идет гибельным путем, невольно следуя за своим пациентом; такова история о людях со сверхъестественным даром исцеления. И, конечно, совершенно особые чувства у читателя, по крайней мере американского, способна вызвать новелла о том, как житель Нью-Йорка получает скромный привет от своих коллег, погибших во время теракта 11 сентября.

Самый любопытный рассказ о персонификации добра – «Стоянка», этакая мимолетная аллюзия на историю доктора Джекила и мистера Хайда, хотя здесь обе половинки раздвоенной личности вполне симпатичны, и если одна из них не может защитить женщину от насилия, то за дело принимается другая. А хитом среди рассказов о деперсонифицированном Неотвратимом, несомненно, является короткая вещь «После выпускного», где вечеринка в богатом доме прерывается взрывом атомной бомбы, уничтожающей Нью-Йорк.

«После заката» – это старый добрый Кинг, каким его все знают. Но это Кинг, обретший, похоже, идеальный баланс между заимствованиями у себя самого и ненавязчивыми поисками новых путей. Вернее, не путей, конечно, а маленьких, незамеченных ранее тропинок, поскольку все большие дороги уже пройдены до конца.