Старикам здесь не место

Исключения редки: респект здесь могут оказать великому режиссеру – при условии, что он стал героем текущего года и удостоился утешительного приза «за вклад».

Или, как это ни странно, интеллектуалу: несколько лет назад медалью и Орденом Почетного легиона здесь наградили нашего соотечественника – кинокритика Андрея Плахова.

Вне критики и подозрений

Ни один фестиваль в мире – и Берлинский с Венецианским в том числе – никогда не сможет тягаться с Канном

Конечно, и у Канна есть свои фавориты и любимчики: те же братья Дарденны, десять лет назад никому не известные и за этот короткий срок успевшие получить аж две «Золотые пальмовые ветви».

Или, скажем, Эмир Кустурица, «балканский принц» (один из немногих в мире, осененный каннским золотом дважды), или некто Билли Аугуст, режиссер средней руки, тоже два раза вытянувший счастливый билет…

Притом, что ни Андрей Тарковский, ни Лукино Висконти, ни Ингмар Бергман никогда не удостаивались высшей награды Канна.

Однако когда об этом раздраженно напоминают каннской администрации, ее представители лишь пожимают плечами: дескать, решения жюри никогда не оспариваются, такова, видимо, судьба великих – не попадать в финальный расклад.

Да уж, Канн – вроде жены Цезаря – вне критики и подозрений.

Как бы его ни ненавидели, особенно леваки (один раз, в 1968-м, даже сорвавшие фестиваль), Канн, обвиняемый во всех смертных грехах, самый ужасный из которых − «буржуазность», всегда будет крепко стоять на своих ногах, недоступный хуле и клевете, недосягаемый и высокомерный.

И вне соперников

Нынешний председатель – выдающийся актер Шон Пенн

Ни один фестиваль в мире – и Берлинский с Венецианским в том числе – никогда не сможет тягаться с Канном, чей престиж невозможно ни оспорить, ни подорвать.

Несмотря на возраст Мостры (так итальянцы называют свой фестиваль), которая на несколько лет старше Канна, на то, что она происходит в обрамлении одного из самых изумительных городов мира (не то что провинциальный Канн), на изощренность программы и сильную концепцию, даже ей не одолеть своего соперника.

О Берлинале и говорить нечего: по сравнению с роскошным Канном немецкий смотр иногда напоминает растянутое на две недели партсобрание.

В чем тут секрет, трудно сказать: по-видимому, все-таки, в национальном характере французов, почитающих самих себя пупом земли. Об организации, отлаженной на манер швейцарских часов, о зверствах секьюрити, о дресс-коде (поговаривают, даже Михалкова не пустили в Большой Дворец в кроссовках, даром, что они были от Гуччи), о сегрегации журналистов (добиться высшей − «белой» − аккредитации почти невозможно, о розовой с точкой можно только мечтать) и прочих «кошмарах» Канна всем давно известно.

На эту тему
• Открытый фестиваль для узкого круга
• Тренажеры «Кинотавра»
• Мировое кинобратство
• Канн-2006: мультфильмы и кровопролитие
• Победители Канн

Да уж, именно Канн может заставить себя уважать: как бы ни бесились те, кого отправляют в «желто-голубое» гетто (цвета самых непрестижных аккредитаций), ни писали «телеги» в пресс-центр, Канн остается непреклонен: хорошей аккредитации надо еще и добиться, заслужить.

Интересно еще вот что: ни один фестиваль в мире, пусть и самый богатый, не может похвастать таким постмодернистским монтажом, сочетанием несочетаемого, как Канн: китч здесь соседствует с интеллектуализмом, буржуазность и гламур − с авангардом и радикализмом в искусстве. Не фестиваль, а супервыставка, грандиозный художественный объект, жест; иногда – на грани фола.

Иногда этот самый «фол» зависит от председателя жюри – и когда этот пост занимает такой человек, как Тарантино, то ждите скандала. Именно Тарантино, как известно, «подсудил» Майклу Муру высшую награду за документальный фильм (впервые в истории Канна), и он же хотел вручить зеленому чудищу Шреку приз за главную мужскую роль (чего ему все-таки не позволили).

Столь же независимо в свое время повел себя Дэвид Кроненберг, неистовый канадец, оставивший с носом всех каннских фаворитов и классиков и наградивший никому не известных братьев Дарденн.

Нынешний председатель – Шон Пенн – тоже, говорят, не лыком шит. Выдающийся актер, блестяще дебютировавший и в режиссуре, он, говорят, так и рвется возглавить в том году жюри, обещая принимать «взвешенные» решения.

Хм…

Посмотрим: человек он крайне неуравновешенный, его бывшая женушка Мадонна (которая в этом году тоже посетит Каннский фестиваль) вечно ходила с подбитым глазом.

Впрочем, г-ну Пенну предстоит снять лишь сливки: то бишь, посмотреть исключительно конкурсную программу, состоящую всего-то из 20 фильмов. Тех, кто думает, что это большой труд – 20 фильмов за десять дней, – могу оповестить, что отборочная комиссия Канна посмотрела за этот год более четырех тысяч.

Ходят слухи, что президент Канна (ныне – почетный), г-н Жиль Жакоб, лично отсматривает эти миллионы километров пленки. Результат налицо: именно в Канне, как нигде больше, умеют создавать имена и разыскивать таланты, хоть в Румынии, хоть в Черной Африке.

Честь открытия новых имен и перспектив мирового кино принадлежит и лично г-ну Жакобу: будучи бессменным президентом Канна на протяжении чуть ли тридцати лет, он создавал кинематографическую моду, закрывал и открывал направления и школы.

Стоит добавить, что в конкурсе нынешнего Канна преимущественно новые имена: девизом Канна-61 могло бы стать название коэновского фильма «Старикам здесь не место».

Российских фильмов в основном конкурсе нет – зато три отобраны в параллельные программы.

«Звездопад», который обрушится в эти дни на Круазетт, поражает воображение: Пенелопа Крус, Хавьер Бардем, Скарлетт Йоханссон, Дастин Хоффман, Джеки Чан, Анджелина Джоли и Брэд Питт, Гаэль Гарсиа Берналь, Мадонна, Лукас, Спилберг…

Причем списки будут расширяться: новый день – новая звезда. Мастер-класс в этом году в Канне проведет мистер Тарантино (интересно, сколько раз он употребит свое любимое словечко fuck?), вне конкурса будут представлены картины таких мастеров, как Вуди Аллен и Стивен Спилберг.

И в довершение этой ярмарки тщеславия в Канн прибудут Майк Тайсон и Диего Марадона.

Откроется Канн-61 фильмом Фернандо Мейреллишу «Слепота».