Евдокия Шереметьева Евдокия Шереметьева Почему дети застревают в мире розовых пони

Мы сами, родители и законодатели, лишаем детей ответственности почти с рождения, огораживая их от мира. Ты дорасти до 18, а там уже сам сможешь отвечать. И выходит он в большую жизнь снежинкой, которой работать тяжело/неохота, а здесь токсичный начальник, а здесь суровая реальность.

22 комментария
Борис Джерелиевский Борис Джерелиевский Единство ЕС ждет испытание угрозой поражения

Лидеры стран Европы начинают понимать, что вместо того, чтобы бороться за живучесть не только тонущего, но и разваливающегося на куски судна, разумнее занять место в шлюпках, пока они еще есть. Пока еще никто не крикнул «Спасайся кто может!», но кое-кто уже потянулся к шлюп-балкам.

5 комментариев
Игорь Горбунов Игорь Горбунов Украина стала полигоном для латиноамериканского криминала

Бесконтрольная накачка Украины оружием и людьми оборачивается появлением новых угроз для всего мира. Украинский кризис больше не локальный – он экспортирует нестабильность на другие континенты.

3 комментария
27 февраля 2008, 19:16 • Культура

С открытым балконом

С открытым балконом
@ фотогалерея Андрея Василевского

Tекст: Дмитрий Воденников

В конце февраля приходит вторая весна. И как в одном зоопарке питон проснулся, несмотря на то, что в том городе стоят морозы (но питон сквозь сон подумал, что хватит, надоело, пора жить и проснулся на свою беду, ярость, мороз и депрессию), так и ты однажды утром открываешь балкон – на одну лишь щелочку. Чтобы не закрыть его уже до октября.

Потому что тоже – хватит, надоело, зима и зима шесть месяцев. Ну сколько можно. И действительно: ледохода нет, радости нет. Одна надежда. Да и то – на собес.

Однажды утром ты открываешь балкон – на одну лишь щелочку. Чтоб не закрыть его уже до октября….

И с каждым днем щелка балкона становится больше.
Что тут хорошего – непонятно.
Есть люди теплолюбивые. Они даже летом держат окна закрытыми.
Жмутся друг к другу в постели.
Они вряд ли поймут.
Да и правильно.

Весна ночью через щель валит холодная, мертвая, никакая. Слышно, как шумят воды. И надземные, и подземные. И в батарее – тоже шумят. Стерегут.

Где-то бегает стая собак, бросается на машины (морды волчьи, выскакивают на пустынных дорогах или в глухих переулках в четыре часа утра на свет фар, кусают за зеркало). Зрелище неприятное. Я таких видел. Думаешь, а если бы не в машине был, а просто прохожий?

И, кажется, ночью, что не только собаки... А то ли кричит кто, то ли убивают кого-то (ну ведь точно убивают, не может же быть, чтоб в огромном городе за ночь никого не убили?).

Кто-то сел не в ту попутку. Не разглядел, что в машине уже кто-то есть.
Раз – и сгинул.
И выходит ожидающий своего ребенка (мальчика, девочку или возлюбленного) с фонарем в руках, в тапках, стоит у двери, уже четыре утра, где же он?

А он уже лежит в весенней канаве. Где-то в Выхино. Почти голый.
И этот кто-то в тапках и с фонарем – умом движется.

....Но утром через балконную щель приходит косое солнце.
Вычерчивает неровную геометрию от порожка до ножки стула. Стоит.
Потом начинает сдвигаться.

И в щель вливаются воздух и голоса: дети, шелест машин, присмиревшие собаки лаются на руках бабусек (прячут свои волчьи морды в ручную моську и мелкую шавку, визжат), асфальт всё суше и суше. Скоро уже качели начнут скрипеть (нет, еще рано, скрипят качели только в апреле): скрып да скрып.

И много запахов.
И земля.

И выходит девочка из ванной после испуганной ночи.
Смотрит – а это что еще за ерунда?

Под простынкой не в полоску
и не в клетку, а в цветочек,
чистый хлопок, сто процентов,
спит мужчина, настоящий.
Очень странно, неужели
это правда, сяду рядом,
он глаза приоткрывает,
смотрит дико, пахнет медом.

... Так приходит весна.