Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

0 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

12 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
5 апреля 2007, 14:37 • Культура

«Амедиа». Без комплексов

«Амедиа». Без комплексов
@ amedia.ru

Tекст: Екатерина Сальникова

Сделан «Татьянин день» на студии «Амедиа» – на той самой, на которой родились «Не родись красивой», «Бедная Настя», «Моя прекрасная няня», а еще «Братья по-разному», «Люба, дети и завод», «Любовь как любовь», «Дорогая Маша Березина», «Звездочет», «Талисман любви» и всякое прочее. Давно уже пора задуматься, а чем таким пронимает продукция «Амедиа»? Почему ее так запоем смотрят?

«Разгрузка от разума»

Образ получается до того ясным, что его может грамотно интерпретировать даже трехлетний ребенок. Доходчивость – вежливость королей ТВ

Стоят друг напротив друга хорошая Таня и плохая Таня. Хорошая Таня одета прилично, но строго и неярко, и даже макияж на ее правильном личике (играет героиню Анна Снаткина) незаметен. И волосики у нее причесаны скромно – такие темненькие, прямые, интеллигентные...

А плохая Таня разодета вызывающе сексуально, и поза у нее какая-то демонстративно победная, и губы слишком полные и капризные. И вообще она блондинка. И, конечно же, добрая хорошая Таня бросается на шею к своей тайной сопернице, чтобы сообщить ей о своем скором замужестве – с молодым человеком, на которого плохая Таня уже давно положила глаз.

Повисает пауза. И, кажется, звучит соответствующая музыка «плохих предчувствий», как писали когда-то в нотных сборничках для мелодраматических постановок.

Наверно, за такие эпизоды тоже любят продукцию «Амедиа». Это как удобная упаковка – она не улучшает продукт, но выражает уважение к пользователю.

Здесь ни во что не надо специально, долго «въезжать». Здесь все содержание видно при самом беглом взгляде. Можно смотреть с какого угодно момента, с какой угодно серии и эпизода.

Расклад персонажей фиксируется всеми возможными средствами. Для глухих, для слепых, для иностранцев, но прежде всего – для любителей «картинки», которые умеют считывать полезную информацию только с визуальных образов.

Однажды мой коллега, юный киножурналист, хитро спросил меня на одном американском фильме: «Как, по-твоему, режиссер указывает в этом кадре, кто из двух женщин главная героиня, а кто глубоко второстепенная?» Я наивно спросила: «А зачем специально это фиксировать? Ведь по ходу действия все ясно».

Но «правильный» ответ был такой: «Главная героиня одета в сексуальную маечку на бретельках. А неглавная – в скучном халате с длинными рукавами».

После этого разговора я стала смотреть все американские фильмы с точки зрения подобных указующих знаков. И поняла, что массовое американское кино действительно не доверяет сюжету, действию и актерской игре.

Оно старается расставлять на пути зрительского глаза опознавательные символы, мимо которых не проедут импульсы подсознания. Даже если сознание вместе с его носителем пойдет за дополнительным ведерком попкорна или начнет отвечать на эсэмэски.

Американизация в «Амедиа» заключается не только в адаптации американских проектов к российскому ТВ и российской аудитории. Американские методы воздействия, американское построение «текста» сериала присутствуют и без всякой адаптации. Наоборот, в зашкаливающей концентрации.

Подбираются такие лица, а к лицам такие прически и костюмы, а к костюмам такие манеры поведения, чтобы не надо было долго гадать о свойствах персонажа.

Пластика образа выразительна и неизменна, как железная формула. Что не есть преступление. Нечто сходное наблюдалось в репертуарной комедии мольеровских времен. Образ обретает пронзительную яркость – такая достигается при работе чистыми красками, без полутонов. Это тоже не изъян. Работают же так в поп-арте.

Образ получается до того ясным, что его может грамотно интерпретировать даже трехлетний ребенок. Доходчивость – вежливость королей ТВ... Но, в общем, весьма закономерно внимание «Амедиа» к современной анимации в лице проекта UmaNetto.

В главной героине Татьяны Догилевой из «Люба, дети и завод», в русском императоре Виктора Вержбицкого, как и в бароне Корфе Даниила Страхова и в крепостной sweety woman Насте Елены Кориковой, в драгоценной Маше Березиной – Анне Азаровой и во всех-всех без исключения героях «Моей прекрасной...» и «Братьях по...» есть нечто от анимационных человечков.

Вполне можно создать их анимационные эквиваленты, что не приведет к радикальным содержательным потерям. Суть образов будет передана адекватно. «Амедиа» создает детское искусство для взрослых.

Наверно, взрослые очень устают от взрослой социальной активности. И стилистику сериалов «Амедиа», по сути, объединило бы название «Разгрузка от разума».

«Вымысел уважаешь?»

Люди должны смотреть сериалы, чтобы увлекаться сочиненной, придуманной историей. И признавать за ней право на автономность от окружающей реальности
Люди должны смотреть сериалы, чтобы увлекаться сочиненной, придуманной историей. И признавать за ней право на автономность от окружающей реальности
Есть в «Амедиа» и не столь очевидная и легко объяснимая специфика. Она – в отсутствии комплекса перед объективной реальностью.

Будучи наследником великой русской культуры XIX века, все наше последующее искусство вплоть до настоящего времени является заложником культа реализма. Критического, психологического, исторического. «Так не бывает», «тогда все было совсем не так» и, наконец, «такого не могло быть» – до сих пор очень употребляемые упреки сценаристам, даже если они работают над откровенно авантюрными, детективными и мыльными историями. А уж если это историческое кино...

Конечно, сплошь и рядом имеется в виду другое – степень иллюзии правдоподобия. По российским негласным нормам, она должна быть все-таки довольно высока вне зависимости от жанра продукта.

«Амедиа» не занимается подобными иллюзиями. Более того, игнорирует их. И никакого чувства вины, никакого смущения не испытывает из-за того, что в кадре постоянно происходит то, чего не бывает в реальности и что совершенно откровенно на реальность не похоже. Люди так не выражаются, так не общаются, так не думают, так не переживают, не корчат таких рож и вообще такими не родятся, не живут и не умирают.

Ну а при чем тут сериальные истории? Подспудно «Амедиа» протаскивает принцип уважения к вымыслу именно как к вымыслу, а не варианту иллюзии жизнеподобия или, того хуже, глубокого отображения общественных процессов.

Люди должны смотреть сериалы, чтобы увлекаться сочиненной, придуманной историей. И признавать за ней право на автономность от окружающей реальности. Вымысел не должен этой реальности ничего. Ровным счетом ничего.

Поэтому исторические сюжеты «Амедиа», будь то «Бедная Настя» или «Талисман любви» производят на всех мало-мальски сведущих в русской истории людей убийственное впечатление. Трудно отрешиться от своего знания о том, как не могло быть и как никогда не было.

К современности мало кто так уж прикипел сердцем. А историю любят за то, что она далеко, и за то, что в культуре от нее осталось столько высоких образов. И тут является «Амедиа» со своими «грязными» фантазиями и с крупными планами, полными стерильных рюшечек, кружавчиков, локончиков и пудры цвета загара в турбосолярии. Но для тех, кому все это не по душе, есть Алексей Герман и Александр Сокуров.

Остальные, как считает «Амедиа», тоже имеют право получать приятные для себя впечатления и эстетические переживания всяческих красивостей. Наше неамериканизированное сериальное производство пока все-таки озабочено уровнем создаваемых продуктов.

Бывает, создатели продукта даже всерьез заботятся о содержательном наполнении. И это приносит время от времени свои результаты, свои достижения, несмотря на сопротивление технологии производства и коммерческих целей.

А для «Амедиа» конечная цель и конечный продукт – вообще не сам сериал, а тот комплекс эмоций, впечатлений, настроений, которые он способен доставлять аудитории.

Поэтому категория художественного уровня – пустой звук для «Амедиа». Сериал – не искусство, а средство психологической адаптации и примирения с окружающей действительностью. И стоять он должен в одном ряду с бокалом вина или кружкой пива, сигарой или сигаретой, обычным душем или джакузи, обезболивающей таблеткой или витаминами.

Желающие приобщаться к высокому сериальному искусству могут преданно смотреть «Улицы разбитых фонарей», «Оперов», «Каменскую» или «Тайны следствия» – и обсуждать, где «так не бывает» переходит в «очень похоже на правду» и срывается в «так не могло быть ни при какой погоде».

Игра вымысла в реальность увлекательна – но не универсальна. В нее нельзя обязать играть всех по ту и эту сторону экрана.

Чтобы с этим смириться, культурной российской аудитории потребуется еще некоторое время.

..............