Кому нужен «Остров»?

Этот факт многих шокирует. Пускай приятно шокирует, но шокирует. Хотя, если вдуматься, чего-то подобного следовало ожидать. Ведь нам всем так долго вдалбливали в голову мысль о том, что чем примитивнее культурный продукт, тем выше гарантия успеха.

Неформат

Это было не просто показом фильма, в котором современный зритель нуждается. Это было признанием права человека на наличие внутреннего мира

Чем более внятно обозначена основная аудитория (например, женщины за сорок пять или тинейджеры), тем сильнее точность воздействия на нее. Чем более массовый жанр воплощает произведение, тем больше массы будут довольны. Фэнтези – замечательно. Супербоевик – прекрасно. Фильм ужасов – чудесно. Триллер – годится. Детектив – нормально. Романтическая комедия – уже тяжеловато.

Стойкая неприязнь к культурным продуктам, хотя бы частично выбивающимся за пределы стандартных форматов, жанров, стилистик и тематических разделов, иногда похожа на панический ужас перед всем оригинальным. На словах в продюсерских кругах и среди телеруководства это подается так: «Вы предлагаете работать с некоммерческим (или недостаточно «выстреливающим») продуктом. Мы же прогорим! Мы не можем так рисковать!» Мол, этот ваш продукт такой слабый, да кому он нужен?

Однако на самом деле боятся не слабых. Боятся конкурентов.

Если следовать логике коммерческих прогнозов, «Остров» должны были посмотреть только те, кто входил в съемочную группу, ну и их близкие, если им делать нечего. А уж «Остров» в телеэфире – вообще бред. Но «Остров» не только не провалился, а легко опередил бенефис Максима Галкина*, мифоисторический костюмный боевик «Троя» и даже целое новогоднее «Кривое зеркало». И кто же в этом «виноват»?

Не буду разбирать эстетику Лунгина и заниматься анализом самого фильма, о котором и так немало написано. Помимо художественных свойств существуют влиятельные мотивации телеуспеха «Острова».

Диалектика души

Кадр из фильма "Оcтров"

Во-первых, важен тот факт, что отечественных картин о проблемах души, о нравственном выборе, о страданиях совести у нас давно... не показывали. Потому что они как бы никому не нужны. Ну и заодно не снимали – потому что такое кино все равно некому показывать, чтобы оно себя окупило. Но оттого что наше кино перестало обсуждать в художественной форме неразрешимые, страшные, мучительные проблемы, у народа этих проблем не убавилось. А убавилось только понимание того, что каждый имеет право на обсуждение и переживание непреодолимых духовных драм с помощью искусства.

Духовная жизнь в ее сумрачных и беззащитных глубинах, парадоксах и конфликтах стала непрестижной. И вдруг канал «Россия» дает «Остров» в удобное время. Это было не просто показом фильма, в содержательном диапазоне которого современный зритель остро нуждается. Это было как признание права человека на наличие внутреннего мира. Как реабилитация душевной свободы личности. Как пересмотр системы ценностей, сложившейся в последние годы в России.

Во-вторых, на данный момент у нас нет других фильмов аналогичной смысловой направленности. Если бы такое кино снималось и попадало в телеэфир время от времени... Если бы параллельно с «Островом» по другим общедоступным каналам 7 января шли не менее яркие картины, так или иначе погружающие в проблемы души и духа, может, «Остров» оказался бы и не самым популярным. Может, кто-то снял бы лучше, о чем-то еще более наболевшем и захватывающем даже большую аудиторию. Но у нас пока нет настоящего полноценного выбора в таком ключе.

Когда-то, наоборот, отечественную аудиторию перекормили фильмами о «трудных нравственных вопросах». А нормальный полноценный боевик, детектив или костюмная мелодрама являлись вожделенным и малодоступным дефицитом. Теперь возник перекос в противоположную сторону. Следует отдавать себе отчет, что внимание к «Острову» и готовность смотреть этот не самый смотрибельный фильм – еще и демонстрация неприятия бесконечных юмористических программ, танцев на льду и без льда, американских и российских боевиков, чьи клише уже навязли в зубах и глазах.

В-третьих, в успехе «Острова» нашла свое отражение подлинная ненависть к засилью диванно-гостинного формата ток-шоу и мыльных опер вкупе с бестемпературной погодой рекламы. Глядя в телевизор, человек устал видеть студийные диваны, кресла и журнальные столики, окруженные павильонным вакуумом. Зритель устал от рекламной зимы без холода. От рекламного лета без жары. От рекламной воды, похожей на шампунь, и мыльной пены, похожей на прибой.

А Павел Лунгин предоставил аудитории возможность созерцать бескрайние ландшафты, где снег и лед похожи на холодные снег и лед. Где вода – очень мокрая и бездонная. Где небо – бескрайнее и не живописное, а просто настоящее. Где воздух – влажный, прозрачный и промозглый. Пиршество натуральных фактур возвратило зрителю ощущение материи окружающего мира, который еще не успели запихнуть в телевизор.

На эту тему
• Трудно быть новогодним
• Новая песня о главном
• Телевидение все то же
• Мертвый Дон
• Наследники красного дня календаря
• Нечисть

И наконец, актеры, вернее, люди, вернее, личности в кадре. Не затрепанные глянцевыми журналами, не затерзанные сериалами, не ведущие никаких ток-шоу, не готовящие никаких кулинарных блюд за пределами «Острова»...

Вся прелесть фильма Лунгина в том, что он такой – первый. После чудесного рейтинга может захотеться сказать: вот, оказывается, зритель-то у нас готов к сложному кинематографу. Значит, можно ему показывать такие вещи. Но весь ужас нашего времени в том, что, как только эти слова скажут себе продюсеры, родится формат «фильма о духовном». И его начнут разрабатывать, тиражировать, симулировать, эксплуатировать.

Так что успех «Острова» штука не только позитивная, но и опасная. Не для «Острова», а для тех нестандартных картин, которые пока не сняты.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом