Фредерик Бегбедер: «Москва похожа на Париж 1920-х»

- Ваша последняя книга называется «Романтический эгоист», ее герой все время называет себя романтиком, хотя ведет себя порой весьма цинично. Что вы сами понимаете под романтизмом?
- Приблизительно то же, что под этим словом традиционно понимают другие, во всех аспектах – политическом ли, чувственном. Герой этой книги – человек, которому явно не хватает надежды, он ищет ее – опять же, во всех смыслах этого слова.

Обложка книги Фредерика Бегбедера «Романтический эгоист»

- В этом смысле и самый знаменитый эгоист русской литературы – лермонтовский Печорин – тоже романтик?
- Ну, русские ведь, по существу, изобретатели романтизма – так же, как и немцы. Герой «Романтического эгоиста» Оскар едет в Россию и Германию и пишет в своих дневниках, что романтизм это не любовь и не Гитлер. В этом плане романтизм может быть и опасен. Про Лермонтова я, честно говоря, не очень готов говорить… Вот Пушкин считается романтическим поэтом, и, если я не ошибаюсь, он в некотором роде отец русского романтизма. Персонаж «Евгения Онегина» очень романтичен, и он недалек от персонажа «Романтического эгоиста» – избалованный, все на свете повидавший и, тем не менее, попадающий во все ловушки, которые встречаются ему на пути. Очень мило, что русские люди очень любят этого поэта, погибшего в 37 лет на дуэли. Он был любитель выпить, погулять, гонялся за каждой юбкой – в общем, вел весьма фривольный образ жизни. Его не зря помнят так хорошо, это прекрасный пример для нынешней молодежи.

- А что скажете о сегодняшней России, о русской молодежи – ведь вы часто здесь бываете?
- Во всех моих книгах я пишу о том, как трудно быть свободным, все мои персонажи пытаются достичь свободы с женщинами или в жизни, и у них это одинаково не получается. Россия – страна свободная, люди здесь свободно себя чувствуют, и от этого тоже возникают сложности. Правда, нужно сразу отметить, что речь не идет о политической свободе или свободе прессы – этих свобод вообще нигде не существует. Интересно смотреть на то, что со свободой делают люди, у которых ее долго не было, – в первую очередь с точки зрения человека, у которого она всегда была.

Бегбедер о студенческих волнениях во Франции

«Ты хочешь жечь машины? Да, мы понимаем тебя, ты, наверное, что-то этим хочешь выразить»

- Когда я был студентом, тоже происходили всякие массовые события и манифестации. Я, разумеется, тоже участвовал в них, поскольку протест – это прекрасный повод не работать и не учиться. Что касается конкретной реформы, которая вызвала такой резонанс, – мне кажется, произошло недопонимание. Правительство хотело сделать лучше, однако не сумело этого объяснить, и получилось ровно наоборот. Вообще моя страна сейчас находится в достаточно странном положении, можно сказать, в тупике. Там сейчас происходит ряд неправильных вещей – именно поэтому я сейчас оттуда уехал попутешествовать.

Моей дочери сейчас семь лет, и я замечаю, что не имею над ней никакой власти, не являюсь для нее авторитетом, – она меня совершенно не слушает, делает, что хочет, а на меня не обращает никакого внимания. Видимо, у нас в стране происходит то же самое: нашей молодежи настолько все дозволяется – «Ты хочешь жечь машины? Да, мы понимаем тебя, ты, наверное, что-то этим хочешь выразить», – что это и заводит в тот самый тупик. В этом смысле я немного чувствую себя французским правительством.

- Кого же сейчас слушает молодое поколение французов? Профсоюзных или партийных лидеров, может быть, религиозных?
- О-ля-ля, какие сложные вопросы вы задаете… Знаете, я все-таки пишу книги, думаю о стиле или языке, а молодежь – это не совсем моя стихия, я не знаю, какие у нее проблемы или вопросы. Могу сказать одно: я свою молодость прожигал, прожег и могу посоветовать представителям молодого поколения то же самое.

Тут надо добавить, что Франция – это такая страна, где государство очень сильно и во всем присутствует, во все вмешивается, во все лезет. Оно считает, что способно решить все проблемы, и проблемы молодежи в том числе. Молодежь все-таки должна решать свои проблемы самостоятельно. Франция в этом отношении похожа на коммунистическую страну – государство хочет все охватить, и от этого в социальном плане сейчас существуют некоторые сложности. По сути, Ширак ничего решить не может, но он упорно заставляет людей верить в обратное.

Бегбедер о Мишеле Уэльбеке и своем последнем романе

Фредерик Бегбедер

- Мне понравилось то, что действие романа «Возможность острова» происходит в настоящем, сегодня. По-прежнему много юмора и амбиций – в том, где речь идет о сегодняшнем дне. А вот дневники клонов – тут читалось сложнее, расплывчато как-то, тяжело представить, что происходит через 25 поколений. По-моему, довольно смешно, что Мишель все время пытается бороться со смертью, победить ее – то идея клонирования, то передача себя в будущее. Вряд ли он победит в этой борьбе. Да и стоит ли задаваться такими вопросами – надо просто принять, что рано или поздно это все равно случится, и просто заниматься своим делом. Мы с ним долго это обсуждали, и он сказал, что в последнем романе смеется над этими элементарными частицами, потому что в итоге человек добился бессмертия – и ему стало скучно. Стоило ли вообще тогда все это затевать?

Если говорить, что «Романтический эгоист» похож на блог… Я люблю романы в виде дневников, но не я же этот жанр изобрел. Блоги не особенно мне нравятся, так как там что-то пришло в голову – и сразу выдается читателю. Литература все-таки требует больше внимания – написать, отложить, исправить, еще подумать. Вообще не надо забывать, что литература – это прежде всего игра, игра с языком, игра с читателем. Если этот элемент будет потерян, то книги станут попросту занудными.

- Два года назад по вашей книге собирались снимать кино, вы как-то упоминали, что на главные роли будут приглашены Бред Питт или Джордж Клуни. Проект будет реализован?
- Да, фильм начнут снимать в сентябре этого года, режиссером будет Ян Коунен («Доберман», «Блуберии» – ред.), но в главной роли будет французский актер Жан де Жарден. Во Франции фильмы часто финансируют телевизионные компании, но в данном случае все они отказались от финансирования, поскольку картина будет критиковать рекламу, а эти каналы живут за ее счет. Еще одним доказательством того, что фильм в отношении индустрии рекламы слишком резок, стало давление крупных рекламных агентств на телеканалы, чтобы те не давали денег на производство. На афишах мы обязательно напишем, что «никакой поддержки от французских телеканалов получено не было». Здесь та же история, как с Майклом Муром, который снимал фильм про Буша: сначала этот фильм должна была финансировать компания Walt Disney, а потом внезапно отказалась. Благодаря этому четче проступают границы свободы, вернее, те границы, до которых можно идти свободно.

- А вы сами будете присутствовать на съемках или принимать в них участие, чтобы фильм не исказил смысла книги?
- Ни в коем случае. Пусть профессионалы сами делают свою работу, им не нужно мешать. Я уже принял участие в фильме – написал к нему сценарий, а дальше уже они сами. Нет ничего хуже, чем лезть не в свое дело. Что касается возможных искажений – ну что поделать, бывает. Этого как раз сейчас больше боится сам режиссер. Коунен человек совершенно сумасшедший, его надо знать – он много снимал о шаманах Амазонии и Южной Америки, ел соответствующие галлюциногенные грибы, так что выбор режиссера правильный.

Бегбедер о своей известности, русской литературе и Москве

- Возможно, многие молодые люди отождествляют себя с Октавом, героем «99 франков» – но это персонаж сатирический, и я над ним в процессе всей книги смеюсь. Он любит шикарные машины, шикарных шлюх, но персонаж он весьма поверхностный – то же, кстати, можно сказать и о персонаже «Романтического эгоиста». По-видимому, молодежь как-то ассоциирует себя с ними – в таком случае произошло недоразумение. Но поскольку я человек достаточно извращенный, я никого не переубеждаю.

На эту тему
• На фоне Сэлинджера
• «Унесенные ветром» справляют юбилей
• Код Даши Васильевой
• Энциклопедия советской жизни
• «Эмиграция» – история болезни страны и человека
• Норвежский квинтет

Из современных русских авторов могу назвать Виктора Пелевина и его «Generation P», Сергея Минаева – я его не читал, так как он не переведен, но мы встречались. Еще Ирина Денежкина – одна из ее переведенных книг имела во Франции большой резонанс. Из классиков – Чехов, Тургенев, в общем, те, что покороче. Да, роман Булгакова «Мастер и Маргарита» – очень романтичная книга, за исключением того места, где все начинают летать по небесам.

Действие моего следующего романа происходит в России, я часто приезжаю в Москву, но ненадолго – это слишком дорогой город. Сегодняшнюю Москву можно сравнить с Парижем 20-х годов, когда к нам приезжали многие американские писатели, Хемингуэй, например, или Фолкнер. Сейчас в Москве очень похожая ситуация. С Парижем и не сравнить – там у всех такие мерзкие рожи. А о парижских женщинах и вовсе говорить не стоит.