Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

0 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

12 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
24 апреля 2006, 16:33 • Культура

Петр Мамонов: Бегал, бегал, а тебе уже 55

Петр Мамонов встретился с Богом

Петр Мамонов: Бегал, бегал, а тебе уже 55
@ akter.kulichki.net

Tекст: Гуру Кен

Перед юбилейным концертом 25 апреля в Театре эстрады Петр Мамонов побеседовал с обозревателем газеты ВЗГЛЯД. И рассказал, что ничего такого особенного для юбилея делать не собирается. Просто выйдет на сцену – и дальше само собой все пойдет.

- Кого вы сейчас слушаете?
- Себя. На компактах. Интересно звучат.

- Какие лучше – старые или новые?
- Новые. Слава господи, новые. Потому что если старые лучше – сливай воду. Старые ненавижу просто. Ненавижу. Как я мог так жить, как я мог такие ориентиры… Ой… Последний альбом, который я раньше любил, вчера послушал – одни понты. Не разлюбил, а совсем перестал слушать. Все старье. Нельзя дважды в одну реку.

- Мне жаль, что нельзя увидеть DVD со старыми концертами.
- А знаешь, какую я программу сейчас делаю? С видеошоу, я буду такой на сцене…

- Не осталось съемок 80-х годов?
- Все осталось. Но я гляжу, и мне все это неинтересно. Это такая ностальгия – как хорошо когда-то было на кухне. С двух до пяти продавалась водка! Я стоял с ночи, записывал номер на ладони… Дело не в водке, дело в ощущении. И поэтому все новое нужно, и никогда я старых песен не пою. Дух творит форму. Как живу, так и получается. Вот прожил три месяца. Книгу стихов написал, восемьдесят штук. И опять у меня молчок. А старое – не хочу. Значит, надо ждать, все будет. Душа не стареет совершенно. Меня тут назвали батей, я (делает характерный жест головой): «А что?» Я на самом деле батя. У меня старшему сыну 30 лет, между прочим.

Удивительно… Меня постоянно мучает несоответствие задумки с тем, что получается. Чувствую, как я задумал вещь удивительную, божественную, вот такую (показывает руками), – и вот то, что я есть. И вот пропасть огромная.

Петр Мамонов
Петр Мамонов

- С песнями так же?
- С песнями поближе. Но тоже несоответствие все время мучает. Но там несоответствие другое. Там то, что хотел сказать, – не так сказал. А здесь – по жизни. А самое главное – это жизнь, а не петь что-то.

- Это комплекс Дориана Грея?
- Нет, это Христос. Христос великолепен и удивителен. Рядом с ним – бездна. И она повергает в такие состояния… Хочется залечь и сказать: «О Господи, прости меня!» Потому что никакого человека лучше я в своей жизни не знал.

- Он ведь и не совсем человек.
- Совсем. Вот он тут сейчас стоит на Небесах между Духом Святым и Отцом. Поэтому так важен момент воскресения, мы же плотью будем вознесены. Плотью, а не вообще абы как. И тайна такая в этом, что дальше разговаривать не о чем вообще. Какие песни? Шесть световых лет до ближайшей звезды. Вот настоящий масштаб человеческой личности! А не от «Новокузнецкой» до «Бибирева» проехать. А мы – вот где (показывает ноготь)! я – вот где! Пива выпить или не выпить? Пить или, может, не пить?

- Деревенская жизнь труднее? Дрова колоть?
- Это не те трудности, когда в день по сто раз хочется, а твердо знаешь, что нельзя. В деревне дрова колоть становится основной работой. А в городе всякие химеры – семью надо обеспечивать и прочая ерунда. И в городе затирается… Смотришь, а тебе уже полтинник. Я по улице Горького бегал, от Пушки до Трубы, от Пушки до Трубы. Глянь – а уже 45. И ничего не интересно – ни любимая жена, ни работа. Все, тупик. И вроде все в порядке – музыка… Ан нет, не выскочишь никуда.

Никогда не надо бояться выкинуть все, что сделал. Заново записать. Опять выкинуть, опять заново записать. А в жизни-то так не получается. Чего-то наращиваешь, чего-то выбрасываешь. Идет нормальная жизнь.

- Какие песни прозвучат в юбилейной программе?
- Играть будем те песни, что мне нравятся. Из последних. Для актера самое главное – появиться. А петь или не петь… Появиться, встать в позу… Кто знает – это все. Кто не знает – уходит. В первые три минуты все уходят. Те, кто думает, что он в театр пришел. «Шоколадный Пушкин» – значит, про Пушкина, думают. Мои любимые зрители – те, кто из деревни приехал и между магазинами в театр забежал. Бывает, что они уходят. Или вдруг начинается гогот. Настоящий такой, деревенский. Просто ржут, и так им смешно. И ничего мне не надо больше.

Юрий Никулин
Юрий Никулин

Как Юрий Владимирович. Я падаю под стул от смеха, когда вижу Никулина. От его приемов, раз и навсегда придуманных. От его почесывания пятки. Все, сливай воду. Вот какие они клоуны. А он почесал пятку – и мне смешно. Вот ушел он, и все бомжи на Цветном говорят: «Отец ушел». Потому что он то машину помыть, то троячок, то десяточку. До сих пор его помнят. Вот это – актер. Человек, который жил по-честному. Внутренняя планка была очень высокой, сейчас такое все реже и реже.

На нас есть такая ответственность. И каждый день, что провел так-сяк, топором на тебе висит. А нам кажется, что вот куплю очередной домашний кинотеатр… И позову соседей, и такая жизнь начнется… Но купил, наступает новый день, а ничего не происходит. Надо опять деньги копить, на какой-нибудь «хаммер». Можно за такими занятиями жизнь проводить. А потом глядишь – ну и чего?

Я себе такой мавзолей построил. Когда в деревню приехали, я дом 15 х 13 фундаментом заложил, пальцы гнул. И вот только теперь этот двухэтажный дом построили. Думаю: ну и чего? 600 квадратных метров камня. И что я, сумасшедший, чтобы в таком количестве камня жить? Детям всего этого не надо. «Было бы здоровье, остальное купим» – не надо. А одному мне, дураку такому, махина эдакая не нужна. Вот и трудности. Сами себе громоздим трудности.

Мы снимали сейчас фильм с Сухоруковым на Белом море. Я ему поставил свой спектакль на DVD, он: «Чего это такое?» Я ему: «Ты смотри, если нравится – смотри, не нравится – выключи». Он мне: «Ничего не понимаю, но – нравится!» Он как актер все оценил. Не надо ничего понимать. Нравится или не нравится.

В фильме Лунгина я играю старика. Он согрешил и возит тачку с углем. Играю святого человека. К батюшке пошел посоветоваться: «У меня жизнь такая грешная, а в кино надо играть почти святого». Он с меня все снял: «Петр, не сомневайтесь, это ваша работа, идите играйте!» А у меня уже голова заплелась восьмеркой… Так и пошел. С Виктором Иванычем встретились, с Дюжевым. И так мне неудобно – такие я клейма понаставлял, глядя в телевизор. Ты же такой альтернативный, глядя в телевизор, – а эти все там козлы. А Бог дал встречу – с одним, с другим. А человек настолько чище тебя, прекраснее… И думаешь, как же ты себе бельма забил собой, собой…

Мы там с рыболовщиками сдружились, с мужиками этими. И вот он тебе слово скажет, и ты молчишь. Потому что ты начитанный такой, умный, а он такое одним словом скажет, о чем ты много лет думал и никак определиться не мог.

Приехал домой, въехал в ворота, закрыл – и дома. Не просто в бетонном кубике, а на своей земле. В баню прошел, проверил, все ли нормально. В подвал спустился… Не то что копил деньги, и вот на Красное море поехал. Без толку все. Сиди на одном месте, прилипни к нему. Если в лужу не подливать воду, то лужа пересохнет и все лягушки в ней передохнут. «Не могу не пить!» – а ты не пей, и все!

- Что концептуально поменялось для вас с того периода, когда писались песни вроде «Бутылки водки»?
- Произошла встреча с Богом.

- А что стало причиной?
- Причиной стало существование Бога. Как это случилось – у каждого по-своему. Я припеваючи жил до 46 лет. Вообще мне это не надо было. Я думал, что буду вечно жить. Урод был натуральный. А как почувствовал? Да вот увидел, что есть нечто такое, что не может сравниться ни с пивом, ни с чем. А тебя любят, такого гнилого, ни за что. И прощают ни за что. Так удивительно. От людей я такого не видел, ни от кого.

Надо примириться с собой, а потом идти к людям. А я иду со своими проблемами. Я до сих пор примириться не могу, что мне уже 55 лет, а я иду к людям со своими проблемами. Хочется показать хоть кусочек, что все у меня хорошо. А никак.

..............