Жила-была девушка в Нижнем Тагиле. Училась она в Худграфе (на художественно-графическом факультете) Нижнетагильской педагогической академии. Звали девушку подходяще: Алиса Горшенина. Со временем Алисе прискучила обшарпанная, грязная ограда родного Худграфа, и она ее разрисовала: сперва вокруг входной арки поплыли корявые розовые голые женщины. Они были словно из городской бани, и на них не обратили особого внимания.
Тогда Алиса взяла и разрисовала не менее заляпанные столбы ограды. На них она изобразила таких же корявых и голых, но синюшных женщин и пририсовала им блюдца вокруг голов. А чтобы никто не усомнился, девушка всем рассказывала, что «изобразила именно нимбы, и поэтому они – святые».
Очень трудно уловить грань между искусством и «бессодержательным» или даже «содержательным» граффити
Только после этого завхоз Худграфа, который годами не мог изыскать средства, чтобы привести ограду в порядок, нашел банку белил и Горшенину, под угрозой отчисления, заставили своими руками синюшных женщин закрасить – отчего ограда, оставшись в остальном такой же замурзанной, в целом не выиграла.
Зато сразу вслед за этим корявые барышни стали искусством. Алиса Горшенина стала гонимым художником, РФ – репрессивным государством, которое «выдавливает любой независимый арт-активизм из общественной среды». А завхоз сравнялся по значимости с Никитой Хрущевым, ополчившимся на выставку авангардистов. Разумеется, всё это произошло в интерпретации нескольких особенных СМИ – например, радио «Свободы*», которое было процитировано выше.
Подобное мы не раз видали и раньше. Когда в минувшую Пасху в Перми уличный художник Александр Жунев нарисовал на стене жилого дома распятого на стальном кресте «Гагарина», с тем, чтоб ликвидировать рисунок, городские власти управились быстро, но бухтенья про реакционность российского общества хватило на какое-то время.
В минувшую Пасху в Перми уличный художник Александр Жунев нарисовал на стене жилого дома распятого на стальном кресте «Гагарина» (фото: krymedia.ru)
|
Эта коллизия имеет множество граней, большинство из них присущи не только нашему «репрессивному государству» и «реакционному обществу» и не превозмогаются точечным закрашиванием.
Например, когда в 1994 году мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани и комиссар полиции Уильям Браттон начали войну с уличной преступностью, она подразумевала в том числе повсеместное максимально быстрое удаление граффити и мелкого беспорядка, которые провоцируют людей на ненормативное поведение.
И стена дома в Перми, где появился «Гагарин», и ограда нижнетагильского Худграфа были грязными, уже в какой-то мере размалёванными бессодержательными надписями, и этим словно показывали, что «здесь все можно».
С другой стороны, бывает очень трудно уловить грань между искусством и «бессодержательным» или даже «содержательным» граффити. Умилительная девушка Алиса ходила и рассказывала наблюдателям, что нарисовала именно нимбы, именно святых, а то ведь всякое можно было подумать. Жунев, чтобы граждане не сомневались, записал в соцсети, что нарисовал именно Гагарина и что хотел этим сказать то-то и то-то…
Жанр «комментарии к современному искусству, без которых вы можете понять его неправильно», очень перспективен. Однако ведь и городские власти иной раз рисуют на стенах, да так, что порадоваться этому – сложно, а закрасить – нельзя.
Вот, например, в Киеве на Андреевском спуске прошлой осенью была громадная (во всю боковую стену пятиэтажного дома) женщина в национальном украинском костюме. На лице у нее застыло овечье выражение, вокруг головы витали кольца Сатурна, на одной руке сидел большеголовый ребенок, а другая под весьма странным углом торчала из стилизованного в духе Сальвадора Дали городка, который закрывал женщину почти по грудь.
Этот неимоверный китч был изображен на одной из главных туристических улиц Киева, и что бы вы могли с этим поделать? Но если представить себе, что нечто подобное в своем духе за ночь сделает группа «независимых художников», наутро им может грозить статья «Вандализм», а рисунок будет поспешно закрашен. Вот только затем его с легкостью могут окрестить «искусством».
Вы наверняка замечали, как это происходит. Только что была просто картинка на асфальте – может быть, даже милая картинка, которую нарисовал ребенок, – но тут картинку увидели взрослые, кто-то рассмотрел в ней глубокий символический подтекст, и вот ее уже фотографируют, а фотографии продают.
В одном из эпизодов популярного комического сериала «Дживс и Вустер» неудачливый художник рисует картины, их квалифицируют как мазню и лишь по дружбе соглашаются купить картину за десять долларов. Случайно картину видит известный критик и по некоторым (но отнюдь не связанным с искусством) причинам высказывает свое одобрение. Цена тут же взлетает в тысячу раз, и вот уже художник выставляется в одной из престижных галерей, и никто не выражает сомнений в том, что его работы – искусство.
Несмотря на то, что ситуация изображена гротескно, она узнаваема и вполне реалистична. Вспомним, как в прошлом году в Италии уборщица случайно выбросила инсталляции стоимостью 10 тысяч евро. Она не знала, что это современное искусство.
Получается, искусство – то, что хорошо продается? Не решаясь ответить на этот вопрос утвердительно, укажу все же, что шумиха, поднятая вокруг уличных изображений в Нижнем Тагиле и в Перми, без сомнения, взвинтила их «стоимость», пусть и выраженную не в деньгах, а в популярности авторов.
Главное же, после того, как вы объявили нечто искусством, все, кто с вами не согласен, автоматически становятся варварами, ретроградами, реакционерами. Вы в сильной позиции, вы на стороне Света, а несогласные – в слабой, они слуги Тьмы, ведь они – нападают на Искусство, становясь чуть ли не на одну доску с разрушителями Пальмиры.Именем искусства можно не просто вещать – а выступать от имени Вечности, поминая Ван Гога и Уильяма Блейка. И кто докажет, что вы не правы? Разговаривая об искусстве, люди вступают в такое туманное пространство субъективных оценок, что подчас разобраться в нем может только время.
Единственное, что можно всегда, – оставаться в рамках приличия. Не топтать экспонаты в Манеже, даже если в ваших глазах их ценность более чем сомнительна. Не доводить стены и ограды до такого убогого состояния, что всякая, даже самой ничтожной художественности, картинка послужит им к украшению. Не прибегать к резкому поляризующему противопоставлению, где на одном конце – одухотворённые служители Искусства, а на другом – непросвещённые реакционные массы. Вообще не втягиваться в это противопоставление.
Мало ли кто соберется пищать от имени искусства. Помимо оппозиции «искусство – неискусство», в мире существуют оппозиции «красиво – некрасиво», «полезно – неполезно» – тоже не самые простые, но не берут на себя слишком многого.
* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента
