Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

3 комментария
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

12 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
6 сентября 2017, 21:25 • Политика

Слова Сечина Улюкаеву нуждаются в грифе «совершенно секретно»

Слова Сечина Улюкаеву нуждаются в грифе «совершенно секретно»
@ Михаил Метцель/ТАСС

Tекст: Петр Акопов

Суд по делу бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева внезапно дал неожиданный повод для размышлений. На суде были озвучены слова главы «Роснефти» Сечина, сказанные им в беседе с Улюкаевым. Но касаются они вовсе не взятки, а того, что неизбежно станет предметом пристального изучения иностранных разведок. А именно – внутренней кухни главной нефтедобывающей компании России.

Суд над Алексеем Улюкаевым находится в самом начале – прошло всего три заседания. Обвинение стремится доказать, что подсудимый вымогал и получил взятку в размере 2 миллионов долларов от главы «Роснефти» Игоря Сечина.

Разработка Улюкаева велась ФСБ еще до ареста – на основании рапорта начальника службы безопасности «Роснефти» генерала Олега Феоктистова, который сообщил главе ФСБ Бортникову о том, что ему стало известно о вымогательстве взятки. Так что и последующий разговор по телефону Сечина с Улюкаевым, и их встреча, на которой и произошла передача взятки, фиксировались как на аудио, так и на видео. Все они имеются в деле – и во вторник прокурор решил их зачитать.

Расшифровка записей была прочитана полностью – в том виде, в каком она фигурирует в деле.

В результате уже вечером того же дня они появились на сайтах сразу нескольких газет, где с ними могут ознакомиться все желающие. После прочтения материалов возникает только один вопрос:

зачем нужно было оглашать полный текст записи?

Дело в том, что второй из пяти документов – а именно расшифровка записи беседы в кабинете Сечина 14 ноября 2016 года – на 95 процентов состоит из обсуждения главой «Роснефти» и министром экономического развития вопросов, связанных с их работой.

Они говорят о перспективах нефтяного рынка, о соглашении с ОПЕК, о переговорах с потенциальными покупателями пакета акций «Роснефти». И вся эта информация вовсе не предназначена для всеобщего внимания, если не сказать больше – она должна быть полностью закрытой и засекреченной.

Да, с момента разговора уже прошло 10 месяцев, и тот же пакет «Роснефти» купили не японцы, обсуждаемые в разговоре, а катарцы. Да, Улюкаев уже не министр, а обвиняемый. Но важнее всего не конкретная информация, содержащаяся в разговоре Сечина и Улюкаева, а тональность, нюансы, детали, оценки, которые они давали тем или иным иностранным партнерам по переговорам.

Да, Сечин знал, что разговор записывается – но его разговор с министром на профессиональные темы был не постановочным, а в основном откровенным. Вот некоторые цитаты. Сначала по соглашению между Россией и ОПЕК по сокращению добычи нефти. Тогда Сечин был против такого соглашения – однако позже оно было заключено:

«Сечин: ... Развитие у нас идет, несмотря на пожелание ОПЕК. Я докладывал Владимиру Владимировичу. Все они готовят развитие добычи. Все! Венесуэла. Я просто абсолютно знаю, что они сейчас провели тендер. «Шлюмберже» выиграла на $3,3 млрд по увеличению бурового сервиса, то есть они планируют поднять добычу на 250 баррелей в сутки в течение полугода. Это, значит, первое. Второе, Иран будет увеличивать, они сейчас уже 3,9–4,0, и у них замысел добавить еще миллион баррелей....

... Да, я думаю, правды никто не говорит: вот им всем надо. Вот считаем Ирак, Нигерия. Им надо полгода примерно для выдачи дополнительных объемов. А эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь вот, мне кажется, лукавство. Cейчас поддержать здесь сланцевую нефть.

Улюкаев: Угу.

С.: Значит, что дальше?

У.: Этим воспользуются.

С.: А дальше они на полгода скажут: мы заморозили на полгода, а эти имеют временной лаг для подготовки новых объемов. А мы будем терять рынки. Они снова будут выходить на рынки.

У.: Плюс за это время администрация Трампа, а он очень про традиционные источники, он очень сильно собирается поддерживать добычу.

С.: Да. Он хочет добычу поддерживать, это правда. Он заявлял об этом.

У.: Он будет готов на налоговые льготы.

С.: Льготы и финансирование, он заявлял об этом неоднократно, это его тезисы предвыборной программы.

У.: Это надо учесть. Ему потребуется какое-то время, потому что там адаптация администрации. Это у него центральный, пожалуй, пункт.

С.: Это надо учитывать. Но мы потихонечку работаем, Леша...»

А вот еще одна тема – предстоявшая тогда продажа 19,5-процентного пакета «Роснефти» иностранным инвесторам. Обсуждаются в основном японцы – хотя вполне вероятно, что к 14 ноября переговоры с будущим покупателем, Катаром, уже продвинулись очень далеко (ведь о сделке с ним было объявлено 5 декабря, то есть всего через три недели после этой беседы), Сечин не упоминает Катар:

«С.: По приватизации мы работаем сейчас. Я сегодня встречался, завтра улетаем в Европу. Я тебе скажу, значит, следующее: кредитовать готовы в полном объеме. Покупать особо не хотят, поэтому мы делаем разные предложения, разные морковки сочиняем для того, чтобы затянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут. Японцы, ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство, должен император подписать, но уже внесли в парламент. С ними мы тоже работаем.

У.: С?

С.: Ну со всеми там...

У.: Ну хорошими?

С.: Там больше с молодыми.

У.: С молодыми больше?

С.: Ну работаем, не расслабляемся: пока ничего говорить не хочу, но настойчиво работаем для того, чтобы задание выполнить полностью.

У.: Вот честно, из сегодняшних соображений очень хотелось японцев привлечь. Индийцы все эти... Все это не то. От индусов ты ничего не получишь.

С.: С корейцами работаем. Нет, не китайцы, не индусы (неразборчиво), это не нужно совершенно. С ними никакой синергии уже не будет.

У.: Абсолютно. У них можно получить.

С.: Эти могут. Настроены они очень прагматично. Они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу. Они хотят получить плюсы к территории. Там даже такие вопросы в ходе переговоров ставили, но мы отвергли это. Сразу сказали: ребята, нет.

У.: Конечно, им сейчас неплохо. Что сейчас решить. Абэ должен что-то показать свое. Ему говорят: ты идёшь на постоянные уступки русским. Он может сказать: да, я приобретаю очень интересные активы, это гарантированное обеспечение нашей страны энергоресурсами на 10-летие вперед. (неразборчиво) Ему бы это было довольно выгодно.

С.: Знаешь, я им так и говорю. Тут суть предложения нашего такова: вы получаете долю в компании, это первое условие для развития совместных проектов.

Значит, второе наше предложение следом за долей создание (неразборчиво) добыча, транспортировка и совместная работа на рынках. Если вы это делаете, то вы получаете доступ к центральному татарскому участку и Верхнечонскую долю и еще ряд нефтяных месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами...

... В общем, предложение у нас очень приличное, взвешенное. Мы работаем. Там есть три (неразборчиво), сроки здесь имеют принципиальное значение. Они пытаются завести рака за камень по ходу тендерных процедур. Сами ждут результатов визита (речь о предстоявшем визите Путина в Японию – прим. ВЗГЛЯД). Поэтому мы им сказали: вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы сами в такой ситуации, до 5 числа мы должны подписать. Вот уже имейте в виду, тут уже не наша компетенция: это уже компетенция правительства....

У.: Понятно. Ну важно будет в Лиме 20-го, там начальник будет встречаться с Абэ.

С.: Да, я буду в Лиме.

У.: Вот это вот да, я тоже буду. А еще до этого я встречаюсь с Сэко. Там тоже надо еще его поддавить, министра этого самого, ответственного за Россию.

С.: Ну, да-да. Ну так они шаги делают, я не могу сказать, что они нас как-то совсем там оставляют в стороне. У них замысел есть. Они нам по ходу дела прямо говорили: вот нам будет тяжело, если там не будет подвижек. Я им сказал: нет, ребята, вы знаете, вы с этим вопросом не обращайтесь, мы солдаты, нам что говорят, то и делаем, это не наша епархия».

Еще раз стоит напомнить: речь идет не просто о разговоре министра и главы государственной нефтяной компании. Сечин – ближайший соратник президента, доверенное лицо Владимира Путина. Сейчас он работает главой одной из крупнейших в мире нефтяных компаний, вчера был вице-премьером, до этого руководил секретариатом Путина. Это человек, которому Путин доверяет как самому себе. Образ мыслей, манера поведения, привычки и разговоры Сечина предмет пристальнейшего внимания иностранных разведок. И сам бывший сотрудник спецслужб Сечин об этом все время помнит.

Зачем нужно оглашать его рассуждения о ходе переговоров, его разговор с министром? Как это помогает изобличить взяточника?

Материалы прослушки должны быть в деле под грифом «секретно». Ну или как минимум не оглашаться полностью во время заседаний суда. Тем не менее это было сделано – что, кстати, вызвало недоумение и у представителей «Роснефти». В среду вице-президент и пресс-секретарь компании Михаил Леонтьев сказал, что фигурирующая в сообщениях СМИ как традиционный подарок Игоря Сечина корзинка с колбасой не имеет никакого отношения к содержанию дела экс-главы МЭР Алексея Улюкаева, «как и многие другие пункты, зачитанные обвинителем в процессе».

Леонтьев добавил, что сам по себе факт зачитанного обвинителем содержания дела «довольно странный и беспрецедентный».

Действительно – особенно на фоне того, что обеспечение режима секретности работы высшего руководства нашей страны поставлено очень хорошо, такие странные проколы смотрятся вдвойне обидно.

..............