Очень приятно разговаривать про «европейский выбор России». Кто-то за, кто-то против – получается интеллигентная дискуссия. Но реальный выбор в ближайшие годы у нас совсем другой.
И формулируется он так: Иран или Ирак? Чем аятолла Хомейни отличался от Саддама Хусейна?
Я, конечно, не имею в виду подробности идеологии или биографии, речь о другом. Аятолла Хомейни сумел построить устойчивое – в том числе и после его смерти – государство, в котором живая внутренняя конкуренция и политическая борьба сочетается с жесткой рамкой внешних ограничений.
То есть мы тут соревнуемся, пихаемся локтями, меняемся во власти – но есть вещи, которые делать нельзя. Никому. Точка.
И это государство живет уже почти сорок лет – и помирать вроде как не собирается. Наоборот, у него есть успехи.
Американцы, которые так с ним враждовали, «сами пришли, сами все принесли», цитируя классика.
А вот Саддам Хусейн – это совсем другая история.
Человек был не «духовным лидером», а настоящим диктатором, и создал не устойчивое государство, которое держится на балансе, а закрытую единообразную систему, где все всего боятся и ходят в ногу по каждому поводу.
А потом что-то случилось (и мы знаем, что именно, но могло бы и что-то другое случиться, бывает разное) – и эта система рухнула за несколько дней.Верные и преданные оказались предателями, грозная пропаганда оказалась фикцией, блефом, «силовики» продали «папу», а Южный централ, которому Саддам грозил, попивая сок у себя в квартале, показал, кто в доме главный.
И вместо тупой и несменяемой «системы» в Ираке образовалась «свобода», то есть хаос, резня, война всех против всех, распад и ад.
К сожалению, за последние сто лет Россия дважды показывала нам, что такое «Ирак» в переводе на наши деньги.
И мне бы очень хотелось, чтобы на этот раз все-таки получился «Иран».
Источник: Блог Дмитрия Ольшанского