В конце прошлого года активная общественность России бурно обсуждала (и осуждала) очередной закон, принятый «кровавым режимом». Его, кстати, так и называли – «закон садистов».
Применение оружия правоохранительными органами – тема, в первую очередь, идеологическая
Речь о том, что были уточнены условия, при которых сотрудникам ФСБ разрешено стрелять по толпе, детям и женщинам.
В основном на теме оттаптывались представители той части общественности, которую принято называть «рукопожатной». Однако и немалая часть патриотов-лоялистов напряглась: что-то Кремль палку явно перегнул с закручиванием гаек.
Два дня назад по московской улице бродила женщина в черном до пят и с хиджабом на голове. В руке она держала окровавленную голову маленького ребенка.
Она выкрикивала угрожающие фразы, в которых называла себя террористкой и обещала все взорвать. Явных признаков оружия у нее не было, но существовала опасность, что на ней может быть взрывчатка.
В «мирных» условиях применение оружия правоохранителями – самая крайняя мера (фото: Андрей Стенин/РИА Новости)
|
Надо думать, в полиции еще будет дана оценка, насколько грамотно и адекватно ситуации действовали полицейские, но в итоге женщину задержали. Данный факт вызвал очередную волну недовольства и претензий к полиции от интернет-бойцов, которые сочли, что женщину надо было застрелить на месте.
Но этот текст не о переменчивости настроений интернет-воинства, он – о специфике применения оружия российскими правоохранительными органами и спецслужбами.
До недавнего времени мы на эту тему особо не задумывались, традиционно поругивая отечественную милицию/полицию, чей имидж начал улучшаться всего несколько лет как – после ряда крайне неприглядных скандалов и просто вопиющих преступлений с участием сотрудников правоохранительных органов и прошедшей реформы.
А задумываться мы начали потому, что за последние годы в СМИ потоком полилась информация о применении насилия и оружия американскими полицейскими. И тут выяснилось, что их жертвами ежегодно становятся сотни людей.
Причем огромное количество убийств совершается абсолютно необоснованно, чему имеются доказательства, например видеозаписи. И при этом практически ни один полицейский не понес наказания за содеянное.
#{smallinfographicright=768018}Апофеозом абсурда стал недавний случай, когда американский полицейский, убивший подростка, подал в суд на его родных, требуя 10-миллионной компенсации морального ущерба.
Украина решила последовать примеру своего заокеанского партнера и проводит реформу органов внутренних дел. С профессионализмом у новых полицейских пока не очень хорошо, количество ДТП с участием патрульных полицейских перешло уже в разряд анекдотов. А вот с применением табельного оружия на Украине – уже почти как в США.
Недавний случай со стрельбой в Киеве, когда погиб пассажир автомобиля, за которым якобы была погоня, очень характерен тем, что там куда больше вопросов о произошедшем, чем ответов. А стрелявшего полицейского система защищает с такой энергией, что больше похоже на то, что она его покрывает.
В эту среду он был отпущен из зала суда, под личные гарантии присутствовавшего на заседании министра внутренних дел Авакова.
Что касается России, то прошедшая реформа МВД и переименование милиции в полицию, похоже, не повлияли на правила и стандарты применения оружия сотрудниками. Это по-прежнему самая крайняя мера.
При этом новости о стрельбе полицейскими в воздух приходят регулярно. Ирония судьбы и показательное отличие от украинских небратьев: несколько дней назад московские полицейские вели погоню за подозреваемыми на МКАДе и стреляли – предупредительно – в воздух.
А за пару недель до этого московская полиция разнимала драку и снова была вынуждена стрелять – и снова в воздух. Новости о полицейской стрельбе на поражение также приходят, но намного-намного реже.
Применение оружия правоохранительными органами – тема, в первую очередь, идеологическая и мировоззренческая. Общество и государство ставят перед собой и отвечают на вопросы соразмерности насилия, общественной безопасности и гуманизма. И Россия тут являет собой парадоксальный – на сторонний взгляд – феномен.
Последовательны американцы со своим высоким уровнем легального насилия: будь то расстрелы полицейскими граждан, которые показались им подозрительными даже без особых видимых причин, или жесткие подавления национальной гвардией общественных бунтов, которые также являются частью национальной традиции.
Последовательны европейцы, где применение насилия полицейскими настолько ограниченно, что правоохранительные органы ныне не могут справиться с нарушающими закон мигрантами.
А вот позиция России может показаться противоречивой, на первый взгляд.
Все прекрасно знают, что когда где-нибудь на Северном Кавказе объявляется режим контртеррористической операции, задержанных не будет. Неписаное правило российских спецслужб стало понятно уже давно: боевиков, взявших в руки оружие, у нас ликвидируют на месте.
Зато вот в «мирных» условиях применение оружия правоохранителями – самая крайняя мера.Как будто Россия говорит самой себе и всему миру: да, мы – страна, постоянно живущая в состоянии повышенной террористической угрозы и даже на грани войны. Но мы не позволим этим обстоятельствам контролировать нас и определять наше поведение. Они не заставят нас чувствовать и вести себя как в осажденной крепости.
В этой позиции можно при желании увидеть и высокий гуманизм, и глупость. Но одно можно сказать точно: она приносит куда больше выгод, нежели потерь.
Следственный комитет, расследующий зверское убийство ребенка в Москве, заявил, что у няни-убийцы были подстрекатели, которые в данный момент разыскиваются.
Надо думать, сейчас некоторое количество людей кусают себе локти, что убийца, которой, казалось, было суждено быть убитой при обезвреживании, была задержана живой и теперь дает показания.
