Работа адвоката-криминалиста накрепко связана с постоянным потреблением цинизма. Маленькими и большими порциями я и мои коллеги регулярно получаем отрезвляющий заряд реализма от жизни. Люди, сталкивающиеся с «системой» впервые, как правило, испытывают всесторонний шок от ее особенностей и закономерностей.
Стресс, непонимание механики процесса, связка «добрый/плохой коп» – этим активно пользуются следователи
Происходит это от того, что весь мир вокруг них молниеносно окрашивается в мрачные тона, от осознания того, какие фигуры составляют кадровый костяк правоохранительных органов, от безумно несправедливого процесса доказательства собственной невиновности.
Я сразу предложу критикам адвокатуры отказаться от стереотипа «продажные, за деньги готовы защищать преступников»! Этика профессии диктует ключевое правило о презумпции достоверности информации: если доверитель утверждает, что невиновен, адвокат обязан ему верить.
Жизнь же может повернуться и к любому из критиков своей не самой лучшей стороной. И они тоже должны знать, как не пропасть в жерновах государственной машины – от сумы и от тюрьмы в России зарекаться не принято исторически.
Когда человек остается наедине с органами правопорядка, он становится крайне уязвимым. Стресс, непонимание механики процесса, связка «добрый/плохой коп» – этим активно пользуются оперативники и следователи. Во вред подозреваемому, но в пользу раскрываемости.
При этом задача номер один – получение признания, желательно – явка с повинной. Так повелось с тридцатых годов прошлого века, когда в работе НКВД повсеместно стал применяться принцип Regina probationum, взятый из римского права и означающий признание вины самим подсудимым, которое делает излишними все иные доказательства.
В УПК РФ нет обязанности предоставить задержанному право осуществить звонок защитнику незамедлительно. Его явку обеспечивает следователь. Именно за эти считанные часы подозреваемого и «грузят», а для легитимизации результата подводят адвоката «по 51-й» (его труд оплачивается за счет бюджетных средств).
Как правило, тот больше сочувствует следствию, нежели подзащитному, поскольку по сути является «карманным адвокатом», чей заработок зависит от количества приглашений следователя.
Доказать потом прокурору и судье, что подозреваемого ввели в заблуждение и неверно интерпретировали, будет практически нереально – никто не готов обнажать проблемы по принципу «рука руку моет». Аргумент будет жестким и жестоким одновременно: «показания даны в присутствии защитника, значит, права не нарушались». Откреститься от них потом нереально.
Изолировать задержанного от независимой юридической помощи могут, оформив его как лицо, совершившее административное правонарушение. Это создает формальное основание для водворения в «обезьянник», где «клиента» также начинают склонять признаться «по-хорошему».
Почему «по-хорошему»? Да потому что до сих пор не искоренены пытки, о которых можно регулярно прочитать в новостях.
И выходит, что по-прежнему самый верный способ получить признание – использование знаний по физике: сила, действующая на единицу площади тела подозреваемого, прямо пропорциональна уверенности опера в его виновности. Так рождается большинство явок с повинной.
Проблема есть, и она весьма актуальна, поскольку, согласно статистическим данным, количество уголовных дел, в материалах которых имеется явка с повинной, составляет примерно 50%.
В конце мая этого года сенаторы Добрынин, Клишас и Тюльпанов внесли в Госдуму законопроект о дополнении ст. 92 УПК РФ следующим содержанием:«Любые сведения, полученные от задержанного до составления протокола задержания в порядке настоящей статьи без участия защитника, являются недопустимыми доказательствами, если в дальнейшем они не были подтверждены в порядке, установленном настоящим Кодексом».
Очень хорошая инициатива, пусть и запоздалая. Однако...
Абсолютно неожиданная реакция последовала от правительства России, которое дало отрицательный отзыв на законопроект, мотивируя его следующим образом:
«Согласно ст. 9 УПК никто из участников уголовного производства не может подвергаться насилию, а, следовательно, существующее законодательство в достаточной мере обеспечивает законность получения сведений у подозреваемого в момент задержания».
Логику можно было бы уловить, если бы внедрение новеллы или ее реализация требовали дополнительного финансирования за счет бюджета и Кабмин, следуя тенденции антикризисной экономии, раскритиковал идею сенаторов. Но декламировать такой аргумент! Как говорится, без комментариев.
Поэтому, коль скоро исполнительная власть полагает, что права граждан повсеместно исполняются, могу лишь рекомендовать подозреваемым твердо хранить молчание до приезда защитника, благо такое право от инициативы сенаторов и отзыва правительства не зависит.
