Все-таки главной чертой любой настоящей империи является мягкость. Мягкие нравы, мягкая сила, мягкое обращение с военнопленными, вот это все.
Империя мыслит на века и никогда не ошибается
Там, где хохлы ревут: «Вешать золотую молодежь/русских/ватников/марсиан! Уничтожать! Истреблять!» – империя говорит лишь что-то о тысячах цветов. Потом, конечно, цветы вырастают верные – даже те, что изначально были с изъяном. Даже марсианские.
Чего я не понимаю в Дмитрии Ольшанском – так это его страсти к национальному государству, к этому кухонному междусобойчику, к опрощенчеству. Империя ж тоньше, изысканнее, аккуратнее. Тщательнее. Вывереннее.
Империя – это безупречно неспящие эльфы. Национальные государства в лучшем случае – люди смертные, а иные – и жирные гномы.
Империя мыслит на века и никогда не ошибается. Про нее можно написать книжку «Стратегия такой-то империи», а про национальное государство – нельзя. Нац. государство, с дурацкой точкой посередине – сокращение тут в самый раз.
Когда всем кажется, что империя умерла – на самом-то деле она сказала: «Тсссс!», переменилась, затаилась до срока, сменила диадему на тиару, вросла в другие берега. Нац. государство так не умеет: пришли татары, и крышка.
Моя любовь к империи – эстетическая все же. Арки, звезды, кипарисы.
Источник: Блог Дениса Тукмакова
