В поликлинике сразу пошел в сто пятнадцатый

@ с личной страницы facebook.com

12 декабря 2014, 12:00 Мнение

В поликлинике сразу пошел в сто пятнадцатый

Компьютерную программу для прикрепления детей к поликлинике писал белорус, которому департамент здравоохранения не заплатил. Белорус уехал в Минск с камнем на сердце, с обидой. А программа работает хорошо, но наоборот.

Дмитрий Самойлов Дмитрий Самойлов

театровед

В пятницу с утра поехал в детскую поликлинику оформить какие-то бумажки для молочной кухни. Я ж должен экономить по 17 р. 42 к. каждый день. На что же я иначе жить буду?

Жена мне все объяснила. Эти, говорит, бумажки отдашь, а другие получишь. Вот и всё

Жена мне все объяснила. Эти, говорит, бумажки отдашь, а другие получишь. Вот и всё.

Специально взял выходной. Не специально для похода в поликлинику, а специально, чтоб домашние дела довести до совершенства. Такой уж я. Домовитый, экономный.

Зашел, пальто сдал в гардероб, бахилы надел, в очереди в регистратуру постоял, всё как полагается.

– О! – говорят. – Это вам в сто пятнадцатый. Вон там идите. Только они вас не примут наверняка.

– Посмотрим, – думаю.

В сто пятнадцатом стоят три пожилые женщины. Хотел бы я сказать, с вязанием, с пряжей судьбы, но нет. С проводами в руках.

– А мы сегодня из одной комнаты в другую переезжаем. Приходите, – она задумалась и подняла глаза к потолку, – да вот, хоть во вторник приходите.

Все три смотрят на меня, улыбаются. Думают, я больше тут не появлюсь.

Как часто они из комнаты в комнату переезжают? Раз лет в двадцать, должно быть. Я даже не удивился, что бессознательно выбрал для посещения именно этот день.

Пришел во вторник, пораньше утром. Поликлиника минутах в двадцати ходьбы от нас. Но по другую сторону ул. Фонвизина начинается какое-то кинематографическое гетто. Страшные панельные пятиэтажки, остовы машин, переломанные детские площадки, грязные дворы, теплотрассы над головой. И не под снос все, а обжитое.

В поликлинике сразу пошел в сто пятнадцатый.

Женщины меня увидели – вроде и радость у них в глазах, а вроде и досада немного. Все три такие дрожжевые, сдобные. Одна помладше сидит у окна, но этаж полуподвальный и окно выше нее, под потолком. А на подоконнике стоит огромный фаллический кактус с мелкими иголками, покосился в горшке и застыл у нее прямо над шиньоном, чуть не касаясь. Покачивается, как дилдо циклопа.

Я протянул той, что постарше, документы. Она посмотрела, улыбнулась и говорит:

– А вот тут-то не заполнено. Вот. Идите в коридор, заполняйте.

Вернулся, опять ей документы даю. На этот раз смотрела подольше:

– О! – обрадовалась, – а это-то, второе заявление совсем не заполнено.

Заполнил, зашел.

– Кто я такой, – говорю, – конечно, чтоб заявлять с уверенностью, но, вы знаете, кажется, я справился, заполнил все.

Вторая, в белом халате, обернулась на меня, хохотнула. Но так, приветливо.

Она долго проверяла документы, вздохнула.

– Ладно, – говорит, – давайте оформляться.

Вбила номер карты в компьютер, там на мониторе появилась какая-то таблица с красным огоньком.

– Вот, – аж просияла вся, – вот! Видите, красным горит. Не прикреплен ваш ребенок. Не могу оформить. Не могу.

Так мне эта тетка понравилась. Без иронии говорю. Такая она милая, улыбчивая. Просто у нас цели разные.

– Что ж делать? – говорю.

– Ну, уж это я не знаю. Уж это не ко мне, – трясет в воздухе белой ладошкой. – Это, можете в регистратуру идти или куда там. И запомните, я за них эту работу делать не буду!

Я запомнил, конечно.

В регистратуре, кстати, тоже все улыбаются, слушают с пониманием. Вышла одна веселая, смотрит на меня поверх очков и кричит:

– Да я же им сто раз объясняла! Сто раз! Понимаете? Нет, ну вы-то хоть поймите.

– А нас тут, похоже, – говорю, – на всем белом свете только два умных человека. А возможно, что я и себя переоценил.

Пошли с ней вместе в сто пятнадцатый.

Оказалось, все просто. Компьютерную программу для прикрепления детей к поликлинике писал белорус, которому департамент здравоохранения не заплатил. Белорус уехал в солнечный Минск с камнем на сердце, с тяжелой обидой. А программа работает хорошо, но немного наоборот: если программа говорит, что пациент не прикреплен, значит, пациент как раз прикреплен и можно его и принимать, и все ему выписывать. А вот если программа говорит, что пациент свой, тутошний, то, значит, его гнать надо, это страшная ошибка, и никакого прикрепления у этого мизерабля быть не может.

В общем, приняли эти мойры документы, а новых обратно же не дают. Идите, говорят, записывайтесь к педиатру, он и выдаст. Мы только оформляем.

И на что я рассчитывал?

К педиатру запись, конечно, только через пару дней. Ну, ничего, я подожду.

Через пару дней, правда, педиатр мне сказала:

– Да, хорошо, выдадим вам.

– Так давайте скорее, – говорю, – где же?

– А? Ну, в регистратуре можете забрать. Дня через два.

– А к вам-то я зачем сейчас приходил?

– Порядок такой.

И правда. Порядок идеальный, единожды заведенный, как часы у Шляпника работает.

К метро я пошел в хорошем настроении. Да, результат пока нулевой, но сколько впечатлений. По свежему снежку мимо уродливых панельных домов, где люди постарались, все подворотни и подъездные стены раскрасили пейзажами из красивой жизни – пляж там, пальмы, солнце, попугай. Получилось страшно.

Подходил ко входу в метро, увидел, как мне наперерез поехал инвалид на кресле, громко матерясь о том, что страна у нас не очень. И надо же, как вышло, к ступенькам спуска в переход мы с инвалидом подошли одновременно. Я подошел, а он-то подкатил. И ему вниз надо. И вроде я теперь за это мероприятие ответственный.

Никогда б не подумал, что инвалида так тяжело по ступенькам спускать. Нужно взять кресло за ручки сзади, раскорячиться самым непотребным образом и почти ползти, таща на вытянутых руках перед собой инвалида с его креслом.

А потом, вроде и до подъема мы с ним вместе добрались, и опять мне его тащить. Я надеялся слинять, но прям в него и уткнулся. Вверх, кстати, оказалось, попроще. Расстались почти друзьями. Он в свою сторону поехал, я в свою пошел.

Источник: Блог Дмитрия Самойлова

..............