Сегодня мы живем в пространстве, представляющем собой глобальную коммуникационную систему. Раньше классические культуры представляли собой относительно замкнутые локальные системы.
Раньше мы практически всю информационную систему отдали кому-то на откуп, и сегодня имеем то, что имеем
Диалог между ними осуществлялся в результате пересечения. В таком диалоге общение осуществлялось в условиях адаптации культур друг к другу. Информационное пространство здесь выступало именно как средство коммуникации, являясь лишь своеобразным её механизмом.
Сегодня все культуры как бы погружены в единый информационный или коммуникационный мешок. Диалог во многом подчиняется самим законам коммуникации, которые как бы пронизывают все культуры на всех ее уровнях.
Механизмы коммуникации в определенном смысле превратились из средства в саму сущность коммуникационного процесса. Соответственно, в этих условиях неизбежно доминируют государства, которые являются лидерами в технологиях коммуникации, в целом в науке.
Сегодня это США, которые навязывают стереотипы мирового устройства, опять же, на всех его уровнях, другим культурам. Информационное пространство становится все более однородным, но никакой адаптации в обе стороны не происходит.
Это уже не диалог, а навязывание монолога, вплоть до стереотипов индивидуального поведения. Размывается уникальность культур, что, естественно, вызывает протест с их стороны, который может достаточно жестко подавляться доминирующей в этом коммуникационном пространстве государственной системой.
Стереотипичность и упрощение культуры, сведение ее к некой одной суперкультуре достаточно удобно и комфортно. Нам, например, удобно даже в Японии быстро найти туалет по соответствующей картинке. В более сложных ситуациях очень часто такая комфортность достигается за счет уменьшения смыслового общения.
Интернет используют не для того, чтобы посещать оцифрованные средневековые библиотеки, а чтобы узнать у товарища за океаном, как он себя чувствует после бутылки виски на вечеринке.
В этом едином коммуникационном пространстве доминирует низовая, «карнавальная» культура. Для так называемой «попсы» нет языковых барьеров: певец Витас популярен в Китае, а корейский «Oppa gangnam style» – во всем мире.
Социальные сети в интернете – это реализованная идея глобального карнавала с надеванием на себя масок-ников, скандалами, провокациями и стереотипами поведения. Ты можешь быть сегодня одним, завтра другим, можешь в десяти лицах выступать. Благодаря интернету эта низовая культура все больше распространяется.
Единое коммуникационное пространство – это удобно, но необходимо уметь пользоваться этой информацией и, главное, обучать пользованию людей, которые лишь приобщаются к этому. Кстати, это, может быть, одна из важнейших задач современной школы, да и образования в целом.
Приобщение к культуре – процесс сложный. Он всегда осуществляется в результате своеобразного насилия как преодоления по тем или иным причинам нежелания обучаться, трудиться и т.д.
Когда я учился в школе, нас каждую неделю водили в лучшие театры Москвы. Мы чуть не плакали от этого, ведь нам хотелось играть в футбол. Сегодня я понимаю, что если бы не такое «насилие», я бы не посмотрел большинство спектаклей и не прочитал бы большинство книг.
Коммуникационное пространство превращает людей в подростков, даже если им далеко за 50 лет. Достаточно проанализировать содержание тех передач по телевизору, которые пользуются наибольшей популярностью. Попробуйте убрать криминальные сериалы и ситкомы с ТВ. Какие протесты вы получите!
Поэтому государство должно иметь волевую установку на формирование системы ценностей, навязывание их непрямым образом – через популяризацию, передачи, спектакли, модели поведения и т.д. И здесь не надо «стесняться» вкладывать деньги. Раньше мы практически всю информационную систему отдали кому-то на откуп, и сегодня имеем то, что имеем.
Одна из задач государства – создавать и поддерживать экспертные системы высокого уровня, которые гарантируют качество информации. К примеру, можно свободно на свой страх и риск пользоваться данными из «Википедии», но было бы лучше, если бы стало возможным подключаться к экспертным системам университета, где за качество информации отвечает научное сообщество. Так же и в других областях.
Важно, чтобы вопросы выбора той или иной идеологии, мировоззрения, ценностей были тщательно рассмотрены и сформулированы широким экспертным сообществом профессионалов, а не спущены сверху. Иначе мы снова вернемся к большой беде – к идеократическому государству, когда идеи навязывают, не задумываясь, а потом в них точно так же разочаровываются. Сегодня у нас герой Павлик Морозов, а завтра он у нас враг номер один.
К сожалению, последние 15–20 лет мы сталкиваемся с проблемой отсутствия в стране полноценного экспертного сообщества и его слабым взаимодействием с властью. По-прежнему стоит острый вопрос формирования дискуссионных клубов, площадок для обмена экспертными мнениями, куда люди от власти могли бы обратиться за советом.
Я говорю не о «назначенных» экспертах, а о профессионалах, которых можно собрать, которые выскажут разные точки зрения.
Это чрезвычайно важно. В пространстве диалога мы притираемся друг к другу, начинаем понимать позицию «другого», его систему ценностей. Экспертное сообщество как раз обеспечивает функцию диалога между носителями различных культур, мировоззрений, опыта.
Когда мы сидим рядом и обсуждаем проблему, у нас – вполне вероятно! – могут быть разные политические, философские, религиозные взгляды, но мы можем услышать и понять друг друга.
Другое дело, что на определенном этапе нам скажут: «Ребята, вы там год уже рассуждаете, давайте какие-то конкретные решения». Тогда надо сесть за круглый стол и договариваться.
Да, предложенное решение будет не идеальным, но на данном этапе оно будет лучше, чем другие.
