А ведь медленный интернет лучше быстрого

Я написал эту колонку без Сети.

Это хороший опыт, но он бесполезен без контекста, о котором довольно проблематично говорить. Не все поймут.

Весь мир на ладони, а там – в этом мире – еще миллиард поводов показать всем, какой ты молодец

Когда-то давно у меня был диал-ап – это интернет через телефон. Медленный. Он пищал при подключении, скрипел иногда, ночью было особенно громко и неловко.

Страница могла грузиться пару минут, файл – два часа, фильм проще было купить на диске, Сеть была дорогой.

Нет, деревья тогда не были большими, а я не был лучше. Глупее – это пожалуй.

Старые времена не были добрыми, но они были другими, и когда сегодня митрополит Климент говорит о том, что быстрый интернет способствует распространению зла, я, страшное дело, его прекрасно понимаю.

Блогеры тут же бросились репостить и выстебывать этого мракобеса, я же решил вспомнить те самые времена медленного интернета и дать этой несложной мысли шанс. Ведь идея имеет право на то, чтобы быть выслушанной и обдуманной. Стебать я, впрочем, тоже умею, но что-то в этих словах о зле показалось мне очень верным.

Многим почему-то кажется, что зло – это сваренные заживо трупы врагов, сплошной концлагерь, чудовища и продажа души за бессмертие. Но, боюсь, что зло куда проще, и быстрый интернет действительно способствует его скорейшему распространению.

Где-то с год назад я читал в «Твиттере», как одна барышня, вернувшись с неудачного свидания с молодым человеком и не успев шапку снять, долго и муторно рассказывала своим читателям, какой он, этот, жалкий дурак.

Аудитория кивала и поддерживала.

А ведь этот парень не сделал ничего плохого, просто вел себя как идиот: я вот тоже веду себя как идиот, и что? Заслужил ли он это публичное шельмование без возможности ответить?

Без твоего лайка мир не стоит, без твоего комментария никто не узнает правды (фото: Reuters)

Думаю, что нет. Сказал ли кто-нибудь несчастной барышне, что ей хорошо бы выключить компьютер, выпить вина и лечь спать? Нет. Ведь лишиться такого развлечения было бы обидно.

Лет сорок назад – а таких неудачных свиданий хватало во все времена – она бы, конечно, позвонила подруге, это было бы личное, злое, несправедливое, но личное, со слезами, жалобами, глупыми обвинениями, но я бы не узнал об этом.

А теперь я знаю об этом.

Зачем?

Просто так, мы же вроде как френды. И можно удалить ее отовсюду, конечно, но всех не удалишь, и ты читаешь ежедневно все эти всхлипы раненого злого самолюбия.

Что-то случилось – пиши, ничего не случилось – придумай проблему и пиши. В перерывах сделай селфи, фотографируй еду, смейся над всем, что придется, ведь каждому важно твое мнение, без твоего лайка мир не стоит, без твоего комментария никто не узнает правды, если ты не разоблачишь очередного идиота, мир рухнет.

На диал-апе меня хватало куда на меньшее, а теперь вот – весь мир на ладони, а там – в этом мире – еще миллиард поводов показать всем, какой ты молодец. Не все еще знают, честно.

На медленном интернете я успевал обжечься кофе и забыть об очередной глупости, на которую немедленно нужно было отреагировать. Это несколько дисциплинировало.

Зло – оно именно здесь, здесь начинается тоталитарное неприятие частной человеческой судьбы, которое на этот раз продиктовано не различиями в расе, национальности или идеологии. Нет, дело теперь в повсеместном отказе от внутренней дисциплины.

Пишет, скажем, человек гадость, а она, оказывается, основана на том лишь, что автор протянул руку, не успев ничего проверить. Всем нам суждено и можно ошибаться, но когда ошибка превращается в единственное твое содержание – это и есть то зло, из которого потом можно слепить и ГУЛАГ, и тысячу холокостов.

Ведь если ты поругался, назавтра забыл, потом репостнул, ретвитнул, поплакал – с тобой через год этого гальванизированного письма можно делать все что душе угодно.

Интернет быстрый, некогда разбираться, пиши скорей.

Каждый пишет о себе с непередаваемым апломбом, хотя – при медленном интернете это было куда понятней – говорить особенно не о чем. Хорошо бы накопить в себе что-то, воспитать, вырастить, но некогда, некогда.

Все плохо, все отвратительно, мы все умрем, Путин злодей, Барак Обама сволочь, я ел супчик, ненавижу погоду, почему так холодно, жарко, мокро, сухо, еще я ел макароны, в России жить нельзя, а еще я покакал – все это так не похоже на романтическое представление о зле, что нетрудно ошибиться.

Чтобы не ошибиться, попробуйте не писать комментарии к этой колонке через пять минут после ее прочтения. Подумайте, нужны ли ваши комментарии:

– вам самим;
– автору; 
– другим читателям; 
– мирозданию.

Ну, если нужны, то, конечно, вперед.