Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

9 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

5 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

15 комментариев
9 января 2014, 19:20 • Авторские колонки

Егор Холмогоров: Учреждая брак

Егор Холмогоров: Учреждая брак

Предложение о возвращении в УК статьи за мужеложство имеет право на существование и обсуждение, так же, как и предложение легализовать гей-браки. С точки зрения философии права это одно и то же предложение, просто с разными знаками.

Если Гомосек Гомосекыч имеет право предлагать «легалайз», то Иван Иваныч Охлобыстин имеет право предлагать такого рода статью.

Гей-брак не возникает естественно и не может служить предметом естественного права

Но... Поскольку речь идет о законодательно бесперспективном предложении, это чисто медийный наброс. А для наброса (может быть, я высказался излишне резко, но тоже меня поймите, я на Рождество, в монастыре, вылезаю почитать новостные сайты и вдруг выясняю, что Рождество давно уже забыто, что все только и полощут Охлобыстина и мужеложцев – противно) важен момент.

И момент этот с церковной точки зрения крайне неудачен. Запрещенный священник на фоне вызванной диаконом Андреем Кураевым дискуссии о бревне в нашем глазу своим набросом «забивает» для СМИ Рождество, принесенную Богомладенцем Радость, Дары волхвов, интервью патриарха.

Меня тут вот что пугает. Охлобыстин написал Путину как «верующий человек». И вот вопрос: во что он верует? Вот он был попом, служил литургию, читал херувимскую, совершал Евхаристию. И такое бесчувствие к основному в нашей Вере...

Я несколько раз стоял на литургии в алтаре, и мне всегда казалось, что у священника на евхаристическом каноне должно быть состояние ужаса. Что человек должен пропитываться этим чувством священного. А от этих игрищ со своим эго в Рождество веет таким запредельным нечувствием священного, что убеждаюсь: лицедея нельзя ставить попом. Он, видимо, думает, что это просто «роль». Актер, отыграв полностью, отделяется от роли. Вот тут так и получилось: еще сан не сняли – только запретили, а уже полное нечувствие того, что есть святой день.

Но давайте ненадолго отвлечемся от эго Охлобыстина и изучим смысл его предложений (тем более что вряд ли он сам их сформулировал, скорее ему их вложили, а он отыграл как сумел). Законодательной перспективы эта история не имеет практически никакой. Не пойдут власти на «криминализацию» гомосексуализма на фоне и без того нервной обстановки вокруг Олимпиады и проблем с имиджем.

Но если рассуждать чисто логически, то предложение «давайте введем уголовное наказание за мужеложество» является абсолютно симметричным предложению «давайте разрешим гей-браки». Более того, с точки зрения философии права это одно и то же предложение, просто с разными знаками.

Сейчас объясню, о чем я. В отличие от церкви, государство не является корпорацией со свободным входом и выходом. Родину, как известно, не выбирают. А потому законы государства обязаны быть справедливыми ко всем, кто имел счастье (или несчастье) в нем родиться. Закон, проникнутый идеологическим субъективизмом, из серии «ради построения коммунизма давайте пустим под нож всех конопатых» – это, как правило, дурной закон.

Актер Иван Охлобыстин предложил вернуть в Уголовный кодекс статью о наказании за мужеложство. Как вы относитесь к этому предложению?




Результаты
382 комментария

Лица, объединенные данным видом досуга, сами требуют от государства введения его правового регулирования. Представители ЛГБТ утверждают, что их совместное времяпрепровождение должно создавать правоотношение, аналогичное браку мужчины и женщины.

Я уже разбирал вопрос о том, почему концепция гей-брака логически абсурдна и ведет к уничтожению понятия о браке как такового. Но пойдем немного дальше.

Брак есть социально признанный:

1. естественный союз мужчины и женщины;

2. проистекает не из желания секса;

3. предполагает ожидаемое и желательное следствие: деторождение.

Что значит «естественный»? Это значит поселите в любом произвольном месте любых произвольных по 10 мужчин и женщин, и они в большинстве своем создадут брачные пары. Более того, как бы ни отобрать этих 10 мужчин и женщин, в том числе и по степени антипатичности друг другу, если их оставить вместе на длительный срок – результатом будут всё те же брачные пары. При этом брак всегда является парным. Никакой «полигамии» на самом деле не существует. «Полигамия» – это совокупность парных браков, заключенных одним мужчиной.

Что значит деторождение как желательное следствие? Деторождение должно рассматриваться как естественное и желательное следствие брака. То есть брак не заводят «только ради детей», брак, который постигло проклятие бесплодия, не перестает быть браком (хотя степень его устойчивости резко снижается). Но в результате брака дети должны появляться как его естественный и желательный биологический результат. Они участники созданного браком союза – семьи. Отсюда следует простой вывод: гомосексуальные отношения не являются браком и не могут привести к нему.

Эти отношения возникают на основе атипичной сексуальной привязанности, требуют искусственного подбора партнеров (произвольные 20 мужчин или же 20 женщин в одном месте не создадут гомосексуальных пар за 1-2 исключениями), всегда требуют искусственных действий по деторождению – усыновление, суррогатное материнство, генетическая инженерия и так далее.

Другими словами, гей-брак не возникает естественно и не может служить предметом естественного права. Однако ЛГБТ требуют для себя именно брака. Что это значит? Это значит, что они требуют у государства учредить институт, который будет аналогом брака для представителей данной сексуальной практики. Если использовать компьютерный термин, они требуют создания правовой и социальной эмуляции брака.

Естественный брак государство признает. Естественные брак и семья выше государства, социально первичней. Государство, покушающееся на естественные основы брака, является тиранией.

«Гей-брак» государство может только учредить. Оно может его ввести в право как форму производную от своего суверенитета. Причем формат этого учреждения абсолютно произволен. Точно так же, как «брак» между мужчиной и мужчиной, может быть учреждена особая форма брака между жабой и гадюкой или группой «Виагра» и телеграфным столбом.

И вот здесь возникает правовой парадокс, к которому я, собственно говоря, и веду.  Если ЛГБТ признают право государства как регулятора их отношений, рассматриваемых уже не как индивидуальная практика, а как общественное отношение, то они признают его юрисдикцию над этой сферой своей жизни в целом. А это значит, что государство с равным правом может как учредить неестественный «гей-брак», так и рассматривать мужеложество как общественно опасное деяние – преступление.

И то, и другое – это не вмешательство в отношения, которые вне и выше государства (как в случае с естественной семьей), а «позитивное право», воля суверена. Суверен может решить женить мальчика с мальчиком, а может постановить за это рубить головы. Строго говоря, он может даже постановить это одновременно: женить, а потом сразу рубить.

Перед нами в данном случае не вопрос о естественных правах человека. В рамках естественного права существует право на нормальный брак, с одной стороны, и на неприкосновенность частной жизни – с другой. Перед нами вопрос позитивного права, формируемого на основе мировоззрения и идеологии конкретного суверена – государства. Один суверен – какое-нибудь государство Нидерланды – может, руководствуясь своей идеологией, производить экспансию в право понятий «толерантности и полисексуальности», учредить «эмуляцию» брака для гомосексуалистов и форсированно её внедрять.

Другой суверен – например, какой-нибудь Иран – может, руководствуясь своей идеологией, производить экспансию в права религиозного понятия греха и гомосексуалистов казнить. Там, где гомосексуализм претендует на рассмотрение себя как общественного отношения, создающего правовые последствия, оба выбора «суверенов» равнозначны.

Когда перед нами мужчины, желающие в свободное время соприкасаться органами, речь идет об индивидах и их правах на частную жизнь. Я противник того, чтобы государство вторгалось в частную жизнь, поскольку оно там наворотит гораздо больше, чем исправит, и хуже станет самым обычным людям, занятым самыми обычными делами. Право на ненасильственное препровождение своей частной жизни – это естественное право человека.

Но когда перед нами гей-сообщество, да еще и требующее признания обществом своих привилегий – это уже зона позитивного права государства. И в рамках этого права государство имеет полное право решить, что данные сообщества как общественные институты вредны и могут быть запрещены, а принадлежность к ним – караться.

Источник: 100 книг

..............